– И сделай что-нибудь с этим бардаком! Мужчина ты или нет?! – поставив таким образом точку в разговоре, жена победно удалилась в комнату. Сергей Владиленович воззрился на жестяную пасть кухонного мусоропровода, потянулся на стуле, и, с напускной безалаберностью, почесал затылок.
– Продуть его как-то, что-ли… Может, дворникам денег дать, пусть снизу откроют? Или ломик туда кидануть?! – покряхтывая, Сергей приволок на кухню огромный пылесос, доставшийся от прежних хозяев, направил его жестяной хоботок в зловонное жерло мусоропровода и включил продув.
Внезапно что-то мелькнуло у него в глазах, под ложечкой сладко засосало. Звук пылесоса стал каким-то отдаленным, а в теле появилось практически уже забытое ощущение полёта. Перед глазами мелькнуло огромное фото Ольги Бузовой с малоаппетитным маслянистым пятном в центре, исполинских размеров реклама «Ашана» и несколько гигантских пирамид с дурнопахнущей едой.
Внезапно шум кончился, и Серёжа увидел себя на кухне своего бывшего одноклассника Игната, отставного инженера, мизантропа и доморощенного философа.
– А, это ты, мон шер?! – Игнат расплылся в улыбке, которая, как и все его тело, отливала бронзово-красным цветом и как будто распадалась на неправильной формы шестигранники.
– Вот, Серёша, не заходишь в гости… А я ведь доделал, брат… Приборчик свой доделал! Вон, стоит, красавец! Только включить осталось! – фантастически длинный и мохнатый палец Игната с нестриженным ногтем указывал на мешанину из проводов и хромированных трубок, занявшую весь кухонный стол, приближаясь к заветной алой кнопке «Пуск».
Однако после соития грязного ногтя с вожделенной кнопкой что-то явно пошло не так. Со звонким щелчком агрегат превратился в маленький чёрный шарик, распространяющий вокруг себя злые лучики. Один из них схватил СерёШу за все конечности разом и потянул внутрь шарика, в последний момент он заметил, что с Игнатом происходит то же самое.
…Спокойствие обрушилось так же внезапно, как и исчезло. Игнат и Шу очутились на гигантском полиэтиленовом поле под беспросветно-черным небом, подсвеченным снизу слабым фосфоресцирующим сиянием.
– Так вот, мон шер – продолжал как ни в чем ни бывало Игнат, не уставая деловито ползти вперёд и ощупывать полиэтиленовую вселенную своими усиками – это, понимаешь, как теорема Ферми. Есть ли бог, нет ли его – непознаваемо! Так-то, брат Шу!
