Лондон, май 1814 г.
Филипп Грейсон торопился на бал. Для него это был не просто бал – все на него приглашенные считали его погибшим! Роскошная карета, позаимствованная у друга, виконта Клейтона, остановилась перед особняком Кранберри. Светский сезон начался всего две недели назад, но Филипп пока еще нигде не бывал. По правде говоря, он не посещал светских мероприятий уже года три, не меньше. В окошко он увидел, как разодетые в пух и прах светские завсегдатаи спешили к парадным дверям особняка Кранберри.
Филипп нервно сглотнул слюну. Пропасть народу! А в бальном зале будет еще больше. За год он совершенно отвык от толпы, да и окружали его отнюдь не нарядные придворные с бокалами шампанского в руках. Все, что он помнил, – это Испания, поле боя. Лежал на утоптанной земле и умирал. В ушах отдавались крики соотечественников, ноздри выжигал пороховой дым, собственная кровь сочилась в землю – а потом мир вокруг померк.
Филипп стиснул зубы. Сегодня ему лучше гнать от себя подобные мысли. Нужно сосредоточиться. Месяцы ушли у него на то, чтобы подготовиться к этому ответственному моменту, и он справился, но все равно нужно быть начеку. Не трудно представить, как отреагируют присутствующие на тот факт, что законный обладатель титула герцога Харлоу не только жив, но и вполне здоров.
– Готов? – спросила сидевшая напротив леди Теодора, супруга Клейтона, и ободряюще улыбнулась. Доброта этой женщины не уступала ее красоте: темные волосы, живой взгляд серых глаз.
Филипп кивнул:
– Как я рад, что сегодня вы оба будете рядом!
Филипп и Эван Фейрчайлд, теперь виконт Клейтон, были друзьями с детства, а вот с Теей он сблизился лишь в последний год, когда залечивал боевые раны. Она заново познакомила его с конем по кличке Алабастер, которого Клейтон выкупил на аукционе после того, как арабского скакуна вернули в Лондон с континента… с войны.
– Успокойся, – посоветовал Клейтон, – и просто иди за мной.
Лакей распахнул дверцу кареты, и виконт, первым спрыгнув на тротуар, обернулся, чтобы помочь спуститься жене. Филипп последовал за ней, быстро разгладив несуществующие складки на белоснежной сорочке и черном жилете. Целую вечность не надевал он столь изысканных вечерних костюмов. Армейский капитан, Филипп годами носил только форму, а потом, в имении Клейтонов, одевался по-домашнему.
