Посвящается моей жене.
Лукьянов стоял перед громадой своей организации. Гранитные ступени, ведущие ко входу и вид этого исполина, своими стенами разных стилей расползшимися вправо и влево, а затем поворачивающими за угол и охватывающими целый квартал городской территории, всегда беспокоили его. Сколько он здесь работал его всегда удивляли размеры и непоколебимость этого здания. Протекали потолки, заливало подвалы, кособочились и проваливались гранитные ступени, у которых он стоял, перекраивались внутренности, но все сооружение или, как нынче говорят, весь комплекс сооружений, поплевывая на время, не только не думал ему уступать, но и шагал с ним в ногу, умудряясь отхватывать новые квадратные метры у городской власти.
Незыблемость эта приводила Лукьянова в смятение. А сегодня раздражала. Что он перед ней? Какое этому чудовищу дело до его забот и сомнений? Что он спал, например, сегодня четыре часа, и от того в ушах его нудно звенит, а реальность воспринимается словно он смотрит на нее со стороны.
Однако, мастодонты вымерли. Никто не может сказать наперед, что уходит, а что остается.
«Да… перебрал. Зря я так. Да и не шло под конец», – оформилась мысль в вязкой голове Лукьянова.
– Юрочка-а!.. У тебя столбняк? Пора на службу.
Женская фигурка миновала Юру справа, повернула головку, очаровательно улыбнулась и, бедрами демонстрируя независимость, пошла ко входу.
– Привет, Людок! – пришел в себя Лукьянов.
Люда чуть обернулась, с любопытством, не забывая, однако, про кокетство, посмотрела на него и ехидненько произнесла:
– Фу… Юрик! Какой же ты… У нее не оказалось бритвы?
«Господи!.. У этой одно на уме»– подумал Юра.
Он сполоснул лицо в туалете, но это, похоже, не помогло. Глаза в зеркале выражали не то возбуждение, не то желание уснуть.
– Что, не свежая водка попалась? – сострил его сотрудник Женька Вяземский.
Не отвечая Юра стал налаживать чайник
– Тю… сахарина нет
– Сходи к девочкам, они тебе дадут, – ухмыляясь предложил Женька.
Юра направился к соседям. Когда же ему слинять с работы? Его злило, что он ничего не узнал с утра, что голова не соображает, а работы сегодня полно. Вечные накладки! Но главное, главное – почему он ничего не выяснил утром? Что с ней? Пора бы уж.
– Привет, деички! Сахаринчика не найдется?
Юра излучал обаяние. Глядя на него уже не чувствовалось, что он почти ночь не спал, что в голове его тяжесть и кто-то маленький, но настырный упорно долбит по вискам.
