Было очень холодно, из дверей автобуса дуло, из окна дуло. На улице стоял крепкий мороз. Человек кутался в телогрейку, засовывая покрасневшие руки поглубже в карманы. Тряслись и все остальные. Печка автобуса еле-еле теплилась, грела она пространство только возле водителя, салон страдал, но ехал. Нужно было на работу. Снова и снова. На работу, на завод. Собирать глобусы. Кому они вообще нужны эти пластиковые глобусы? Какие-то счастливые детишки будут тыкать маленькими пальчиками в глобус, ища на нём Аргентину или Марокко. А что потом? Кому от этого легче?
Человек был одет в телогрейку с номером 15500 на спине и груди. Он знал своё имя, но не говорил его никому. Даже солдаты, приближаясь к нему на улице, светя фонарями в лицо, спрашивали только номер. А имя его уже никому было и не нужно. Но человек знал одно: в этом ледяном городе, увешанном тысячами камер, тысячами модулей биометрической фиксации, он один понимает, для чего всё это.
Остальные ехали молча. Скрипел тормозами раздолбанный советский автобус. Его чинили там же, в гаражах завода по производству глобусов. Запчасти собирали по сусекам, ибо купить новый автобус совершенно не хватало денег. Водитель имел порядковый номер 1234, такой себе красивый номер, как бы говорили в прошлой жизни. Но тут, в ледяном аду, даже самый красивый номер – 1, и то имеет те же самые права, что и последний. Кстати, какой последний? Наверное, 19999? Что-то такое говорил Директор, выйдя тогда на балкон завода. Население этого потерянного в лесотундре городка раньше было приблизительно таким. Потом был распад Советского Союза, потом долгие десятилетия вставания с колен. А вот сейчас мы тут. Возрождаем лесотундру. Производим никому вообще не нужные глобусы, пластиковые шашки, неваляшки и другую детскую хрень. А самое обидное – это бессмысленное существование продолжится и впредь. И никуда от него не деться.
Автобус подъехал к остановке. На выходе из него стояла камера, нужно было подойти, посмотреть в неё, считывался по биометрии проезд. Биометрический контроль и старый убитый автобус – очень контрастное соседство.
– Опять подорожало, – проскрипела тётка, кутаясь в серые платки, с номером 1890.