Меня назвали Лехой в честь деда.
С самого детства я проявлял мистическое сходство со своим родственником. В привычках, предпочтениях, манере речи. Например, я никогда не делал закладок в читаемых книгах. Страницу запоминал, а абзац отчеркивал ногтем. Как дед. Никто не учил меня этому. Обыкновение проявилось само по себе. Будто вспомнилось. А еще я питал врожденную любовь к грузовым автомобилям. Я игнорировал собак и кошек, мне были до лампочки игрушечные автоматы, но когда я видел, как мимо меня, дымя сожженным маслом, проезжает горбатый «зилок», то бежал за ним на край света. И в этот момент по щекам моим текли слезы счастья.
Всю жизнь мой дед проработал шофером. Исколесил полстраны и, думаю, был мировым мужиком с кучей дорожных баек и анекдотов. Мою двоюродную сестру он звал Олегом, хотя она была даже не Ольгой. Так сильно дед хотел внука. Жаль, мы с ним ни разу не встретились. Он умер от опухоли головного мозга за несколько лет до моего появления на свет.
Однажды, бухая у Серого на квартире, мы заговорили об этом. О переселении душ и всем прочем. У нас имелся ящик пива и пятница, и мы были полны решимости разложить все по полочкам.
– Нет, – в конце концов произнес мой товарищ. – Я не верю в эту галиматью. Но знаешь, во что я действительно верю? Я верю, что умершие предки на самом деле определяют судьбу живых.
– Ты говоришь о генетике?
– Нет, черт подери, не только о ней.
Он был крайне импульсивным молодым человеком.
– И не о коллективном бессознательном, – заверил меня тут же он.
Удивительный тип. Отучился на повара, но взахлеб читал философию. Как-то раз я нашел у него на полу возле кровати «Закат Европы» Освальда Шпенглера. С черно-белой фотографией мыслителя на фронтисписе. Философ как две капли воды походил на Серегу. Только был на двадцать лет старше его. Во взгляде Шпенглера угадывалась пламенная непримиримость. Качество, которое долгое время после того четко ассоциировалось у меня со всем возвышенным и прекрасным.
– Так о чем же? – произнес я.
– Я говорю, твою мать, обо всех тех трансцендентных вещах, которые на ментальном уровне передаются нам по линии крови. Это не психология и не метафизика. Это биология в ее высшем смысле. У всякого рода есть дух. И все мы – единичные воплощения этого духа. Вот почему важно знать свою генеалогию. Изучая биографии родственников, мы постигаем и границы нашего общего с ними духа, а через это постигаем себя. Свои возможности и горизонты, свои заблуждения.
