Посвящается с благодарностью Ольге Разум (-овской),
которая любит.
Глава Первая.
Мир, новый, мир дивный.
Где-то у границы с Норвегией.
Моросило. Серое небо нависало над бесконечной тундрой. Было прохладно. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, одетый в камуфляжные брюки и свитер, накинутую сверху же камуфляжную куртку, на иностранном внедорожнике с левым рулем ехал на заветную речку, в то место, где хорошо ловилась форель.
Там он планировал остаться на ночь. Ведь его жена была уже предупреждена, что сегодня он не вернется домой. Прямая без поворотов дорога вела его, и лишь он знал заветный отворот. Где нужно повернуть, съехать с основного пути, чтобы добраться до места.
Необходимо было сбросить скорость и перейти на пониженную передачу, чтобы скатиться с дорожного полотна и не застрять. Высота дорожного просвета автомобиля позволяла сделать это.
У него все получилось. Включать полный привод не было необходимости и автомобиль спокойно, поехал по знакомой, занесенной землей и травой старой бетонной дороге.
Вернее, он предполагал, что дорога была бетонная, поскольку никогда не останавливался на ней, чтобы рассмотреть покрытие. На самом деле это были плиты старого аэродрома, на котором в ту Войну заправлялись самолеты перед полетом на Новую Землю. И дальше, прыжком через Северный полюс в союзные тогда Штаты.
Ему пришлось ехать на свое любимое место сегодня, и хоть ему нравилось бывать там, больше хотел бы быть он в другом месте – вместе со своими друзьями на берегу их любимого озера.
Норги (примечание – норвежцы, как их называют на Севере) объявили внештатные учения и рядом с границей разъезжали их танки и в воздухе тоже висел неприятный звук – гул моторов вертолетов и Дронов. Раздавались выстрелы автоматов, гроханье пушек артиллерии, и одиночные взрывы сброшенных с беспилотников боеприпасов. Въезд в приграничную зону был закрыт, даже для местных.
Он различал хлопки танковых пушек, стрекот автоматной стрельбы и шум «железных стрекоз», даже с закрытым окном машины.
Он и его друзья хотели, по своей давней традиции, собраться и провести день летнего солнцестояния, день начала Большой Войны, на берегу маленького озера, в приграничной зоне реконструируя давний бой, бой Александра Ярославовича и Ливонцев. Выпить за тех, кто погиб. Погиб и тогда, почти восемьсот лет назад, и тех, кто погиб восемьдесят лет назад, и за тех, кто гибнет теперь. А потом, выпив за Победу оружия русского и тогда, и в недавнем прошлом, положенные сто грамм, половить рыбу, повспоминать и вернуться наутро домой помолодевшими, очистившимися душей.
