Подлинная история баскервильского чудовища

Михаил Юрьевич Харитонов – автор нашумевших романов «Факап» и «Золотой ключ, или Похождения Буратины», мастер игр с читателем, настоящий хулиган в литературных мирах.

Что произошло в Дартмурских болотах, там, где расположен печально известный Баскервиль-холл? Чем закончилась история Дракона Евгения Шварца, которая обрывается на самом интересном месте?

Блестящий стилист Михаил Харитонов заставит по-новому взглянуть на литературных персонажей и узнать, как все было на самом деле. Мерно раскачивая головой, змей-рассказчик завораживает кролика-читателя, который не сможет оторваться от шокирующих резкими поворотами и переполненных искрометной иронией историй, вошедших в эту книгу.

© Харитонов М. Ю., наследники, 2024

© ИД «Городец», 2024

– Отвратительно, – сказал доктор Ватсон, складывая газету.

– Ничего особенного, – заметил Холмс, обгладывая ножку холодной куропатки. – Разговоры о растрате средств – обычное ремесло газетчиков. Министерство, как всегда, отмолчится: серьезных доказательств нет никаких. Пошумят и забудут.

– Простите меня, Холмс, за все эти годы я должен был привыкнуть к вашей проницательности, – растерянно сказал Ватсон, – но как? Вы ведь, кажется, не видели сегодняшних газет. И уж точно не могли знать, что я читал сейчас. Могу поклясться, вы даже ни разу не посмотрели в мою сторону!

– Элементарно, Ватсон. – Холмс потянулся к бутылке «Монтраше». – По шороху, с которым вы переворачивали страницы, я определил, что вы читаете «Таймс». В зависимости от размера листа и качества бумаги газеты издают разные звуки. Хотя как-то раз в молодости, распутывая одно дело на континенте, я спутал на слух «Санкт-Петербургские ведомости» с «Дрезденскими известиями». Но ни с чем нельзя спутать тот специфический хруст, с которым раскрываются страницы «Таймс», основанной в тысяча семьсот восемьдесят пятом году типографом Джоном Уолтером, всегда использовавшей самую лучшую бумагу и печатные машины, в частности вальцовый пресс… Образчик респектабельности, тираж около пятидесяти тысяч… Впрочем, с этим ясно. Пойдем дальше, – он осушил бокал и снова принялся за куропатку, – за эти годы я неплохо изучил вас, Ватсон. У вас есть привычка начинать с раздела объявлений, а передовицу оставлять напоследок. Поскольку сразу после чтения вы сложили газету вдвое, значит, ваше восклицание относилось именно к передовице. Я также замечаю, что вы, пораженный человеческим страданием, непременно воскликнете: «Ужасно!», дурные вести из колоний встретите восклицанием «Кошмар!», низость назовете низостью, а вот слово «отвратительно» прибережете для злоупотребления деньгами налогоплательщиков. Наш родной язык так богат синонимами… Ну а про назревающий скандал в министерстве я знал заранее… кажется, от Майкрофта, да это и не важно. Конкурировать с этой новостью могло бы только открывшееся разорение одного банка, но я как раз занимаюсь этим делом и уже принял все меры, чтобы избежать огласки. Как видите, ничего сложного.