Маячит Венера.
Слоняюсь с восьми вечера.
Начинают сыпать созвездия.
Диво!
Манящее небо!
Мы невидимы
Для звезд такого
Калибра!
Выбрав местечко,
Где все видно
Начинаешь винить
Маяк.
Быть может взобратся выше?
Где вид!
Что для моряков обыденно,
Для меня настоящий клад!
Помню, стоя у реки, я смотрел в водицу.
Видел, как в ее волнах плавала девица.
Наблюдал за рощей вод, что со дна вздымались.
И опять на тощих дев, что в реке купались.
Видел я на дне озер отраженье леса.
Колтыхаясь, там деревья шепчутся.Чудесно!
Птицы, в воздухе витая, извергают крики.
Травы, шелушась, яснеют, создавая блики.
Узревал я в океанах недра, их сплетенья.
И орду морских коньков,царства их, владенья.
Горы, камни прояснялись, видел я пещеры!
В них животные скрывались от порабощенья.
А сегодня, в день погожий, загляну-ка в лужу.
Как же мне увидеть там то, что сердцу нужно?
Вот стою я на крыльце и смотрю на жижу…
Может мне рассудок чужд? – Ничего не вижу!
Отребьями носишь одежду,
скрывая за ней наготу.
Ты дряхлая ватная кукла,
и с кляпом тряпчаным во рту.
Ты мрачная, ветхая рухлядь,
не можешь пришить себе глаз.
Поэтому ты близорука,
лежишь на скамейке сейчас.
Не можешь пришить себе руки,
хромаешь, крягтя в пол ноги.
Волос не имеешь в затылке,
а уши склевали враги.
И носом не чуешь зловонья того,
что вокруг твоих бед.
На завтрак съедаешь улитку,
червей пожуешь на обед.
