На большом Утёсе стояло одинокое Дерево. Оно дремало. Сквозь свою дремоту Дерево слышало различные звуки, наполняющий мир вокруг него. Сколько было ему лет, оно не могло сказать даже самому себе. Времена года сменяли друг друга для него с такой скоростью, словно мелькали дни. Были ли у дерева глаза, уши? В нашем человеческом понимании нет. Но всё тело Дерева и являлось этими органами восприятия.
Особо любимыми временами года были весна и осень, потому что именно тогда появлялись эти восхитительные птицы. Да, перелётные птицы как-то особенно будоражили и даже немного будили, выводили из дремотного мягкого сна Дерево. Оно с удовольствием чувствовало, как на него садились десятки птиц. Слышало их голоса и чувствовало беспокойное шевеление их маленьких лапок на своих ветвях.
Там, где находилось Дерево, неподалёку было небольшое озерко, из которого вытекал ручей и с разбега падал с крутого Утёса вниз волшебно сияющим водопадом. Это был один из самых красивых уголков большого леса с Утёсом и горами за ним. А внизу водопад превращался в довольно шумную речушку. И убегал проворно дальше в лес, где встречался с другими такими же речушками вместе, становясь, в конце концов, большой, полноводной и бурливой рекой.
Дерево никогда не видело этой реки, но иногда старалось представить себе её. Ему представлялась широкая красивая река, огибающая на своём пути большие валуны, покрытые мхом и кустарником. По берегам ему виделись разные деревья. Травы шелковистым ковром укрывали небольшие полянки среди них. Можно даже было сказать: что Дерево чувствовало своё одиночество, и ему хотелось бы покинуть свой «вечный пост» на Утёсе и прогуляться туда, дальше, вниз по реке.
И вот однажды, в один прекрасный весенний день случилось то, что прервало это вековое дремотное состояние Дерева. Надо сказать, что ещё одним любимым занятием полудрёмного Дерева было наблюдение за самолётиками, пролетающими в вышине. Снизу они казались игрушечными ещё и потому, что они были раскрашены в яркие разноцветные цвета: красный, синий, зелёный, жёлтый… Дереву так нравилось это зрелище, что оно начинало покачиваться в разные стороны от восторга. И вот с одного такого самолётика что-то вдруг отделилось и полетело вниз. И чем быстрее это нечто приближалось к Утёсу, тем яснее слышалось чьё-то отчаянное пищание.
