Эта книга посвящена одному предмету интереса и одной идее. Меня долгое время интриговал человеческий аффект – мир эмоций и чувств, – и я провел много лет за его исследованием: как и почему мы эмоционируем, чувствуем, используем чувства для конструирования своего “я”; как чувства помогают или мешают нашим лучшим намерениям; как и почему мозг взаимодействует с телом, поддерживая подобные функции. По этой теме у меня есть новые факты и соображения, которыми я хотел бы поделиться.
Что касается идеи, она очень проста: чувствам – этим первопричинам, стражам и посредникам культурных усилий человека – не уделяют того внимания, какого они заслуживают. Люди выделили себя среди всех прочих существ, собрав внушительную коллекцию объектов, практик и идей, в совокупности именуемых культурой. Эта коллекция включает в себя искусство, философскую мысль, моральные системы и религиозные верования, правосудие, управление, экономические институты, науку и технологии. Но когда и почему начала она складываться? При ответе на этот вопрос часто упоминаются вербальный язык (очень важная способность человеческого разума), чрезвычайная социальность и высокоразвитый интеллект. Для тех же, кто склонен к объяснениям из области биологии, добавляется еще естественный отбор, действующий на уровне генов. Я, разумеется, не сомневаюсь ни в том, что интеллект, социальность и язык сыграли в данном процессе ключевую роль, ни в том, что организмы, способные к культурной инновации, – как и специфические таланты, используемые для этой инновации, – присутствуют среди людей благодаря естественному отбору и передаче генов. Идея состоит в том, что для запуска саги о человеческих культурах потребовалось кое-что еще. Этим “кое-чем” был побудительный мотив. Я подразумеваю здесь чувства – от боли и страдания до благополучия и удовольствия.
Возьмем медицину, один из самых значительных наших культурных проектов. Она объединяет в себе науки и технологии и зародилась как реакция на боль и страдания, причиняемые всевозможными недугами (от физических травм и инфекций до рака), чтобы боли и страданиям могли достойно противостоять благополучие, удовольствие, перспективы процветания. Медицина не была интеллектуальным спортом, занимаясь которым, игроки ищут остроумные решения диагностических загадок или раскрывают тайны физиологии. Она стала следствием конкретных ощущений пациентов и конкретных чувств древних врачей – в частности, сострадания, рождающегося из эмпатии, и многого другого. Эти мотивации сохраняются в медицине и по сей день. Любой из читателей знает по собственному опыту, что за последние годы процедуры у зубных врачей и хирургов заметно изменились к лучшему. Основная причина усовершенствований – таких как эффективная анестезия и точные инструменты – стремление справиться с ощущениями дискомфорта. Большую роль тут играет деятельность инженеров и ученых, и это – мотивированная роль. Мотив прибыли фармацевтической индустрии и производителей оборудования также очень важен: потребители нуждаются в сокращении страданий, и производители откликаются на это. Погоня за прибылью обусловлена различными мотивами – желанием развиваться, престижем, даже жадностью, и все это не что иное, как чувства. Невозможно рассматривать интенсивные усилия по разработке лекарств против рака или болезни Альцгеймера в отрыве от чувств в качестве мотивов, контролеров и посредников этого процесса. Точно так же невозможно рассматривать и менее интенсивные усилия, которые западные культуры предпринимают в сфере разработки средств от малярии в Африке, – или, скажем, практически повсеместную политику по борьбе с наркозависимостью, – игнорируя соответствующую сеть мотивирующих и тормозящих чувств. Речь, социальность, знание и разум – основные изобретатели и исполнители этих сложных процессов. Но именно чувства сначала мотивируют их, затем проверяют результат и, наконец, помогают внести необходимые поправки.
