Я ненавижу звёзды – они знают,
Что я не могу до них дотянуться
И смеются.
Сквозь годы и расстояния посылают
На Землю лучики света, чтобы я их увидел и тоже смог улыбнуться.
И смеются.
Я ненавижу звёзды за то,
Что они уже и по ночам мне снятся.
Я запираюсь в бездонном шкафу за тем, чтобы никто
О том, кто я и где я не смог догадаться.
Я ненавижу звёзды, напрасно мечтая,
Что есть тот, кто сможет дотянуться до звезды, играя.
И в бессильной злобе и ярости
Я кричу им: “Ну где же?! Где тот, кто вас погубит?!”
Я ненавидел звёзды до самой старости,
И умирая
Я ненавидел звёзды. А они живут и меня любят.
Пролог
Свет фар от пронёсшейся мимо машины полоснул по глазам. Возмущенный звук сигнала стремительно умчался за ним, понижая тональность по мере удаления. Ледяной пот заливал лицо, шею, грудь, прыткими змейками струился по спине, но паралич, превративший тело в неподвижную дубовую колоду, не позволял даже протереть глаза.
Что со мной происходит?
– Безрассудный. – снова раздался голос из магнитолы – басовитый, пустой, будто сгенерированный нейросетью, – Слепой. Мудрый.
Каждое слово, даже будучи лишённым эмоциональной окраски, звучало как обвинение. Ну да – безрассудно отказываться от своего будущего в слепой погоне за призрачной мечтой. Более взрослый, более успешный, более мудрый, отец наверняка знает, как будет лучше для него. Но что об этом всем может знать голос из магнитолы, и какое ему дело? Руки начало выкручивать, причиняя не боль даже, а скорее дискомфорт из-за невозможности оказать сопротивление.
Что со мной происходит? Может, это сон? Как один из тех, где тебя преследует чудовище, от которого невозможно убежать или, когда просыпаешься ночью, и не можешь пошевелить ни единым мускулом, а что-то наваливается сверху на грудь, и душит?
– Безрассудный. Слепой. Мудрый. – снова монотонно прогремела магнитола.
Наташа. Мне не следовало так с ней поступать. Я был слеп и глух по отношению к ней. Это было безрассудно, да. Мудрый человек никогда не поступил бы так. Но кто этот голос из магнитолы, чтобы осуждать меня?
Теперь было больно, чертовски: шею будто сдавило обручем, плечевые суставы ломило, как после тяжёлой работы.
– Безрассудный. Слепой. Мудрый.
Последнее слово он уже не слышал: его уносило куда-то далеко на гребне волны невыносимой боли, окружённого оглушительным треском раздираемой ткани и звоном бьющегося стекла. В неподвижную вязкую темноту.
