Свежий воздух. Озёра вокруг.
Лес дремучий. А там где-то луг.
Завелись в этом месте уроды.
Всё испортили. Даже погоду.
Не похожи они на животных.
Сильный слабого дрочит в кустах.
Мальчик самке ласкает уста,
А потом сильно бьёт, разя потом.
Им так нравится часто ругаться
И к любым мелочам придираться.
Опускают в говно по колени.
И извечно война поколений.
И состряпав прокисшую рожу,
Обсирать будут всё, что вокруг,
И твердить, что они не похожи
На прокисшие рожи тех сук,
Что кружатся везде, словно мухи.
В общем, все они твари и суки!
Или будут сидеть и молчать
И внутри обсирать и рыдать.
Так боятся они обосраться,
Перед всеми говном показаться!
Чем сильнее их страх настигает,
Тем всё громче и искренней лают.
Выставляют других дураками
И грозят слабакам кулаками.
Даже лучшего друга подставят,
Чтоб услышать, как имя их славят.
Тех боятся, кто выше стоит
И кто им кулаками грозит.
И чтоб жопу свою прикрывать,
Им так часто приходится врать,
Жопы вышестоящим лизать;
Языком, в общем, много трепать.
Им жилось очень плохо и трудно.
Труд любой был тяжёлым и нудным.
Пригласили они управленца,
Чтоб не им, а ему так вертеться.
Захотелось им жить очень сладко;
Диктовать управленцу хотели,
Чтоб работал он вплоть до припадков,
А они только пили и пели.
Не дурак оказался парнишка:
Контролировал всё, даже слишком.
Все законы, как будто коварство.
Вот великий, блять, Царь государства!
Крепостное возникло здесь рабство.
Появилось вот так это царство.
И давно уже солнышко встало,
Прёт работа с улыбкой усталой.
Ну а солнце сильней припекает
И садиться никак не желает.
