Я родился 21 мая 2007 года. Так как вам эта цифра вряд ли чего-то говорит, то скажу, что это день, когда сгорела Катти Сарк. Хотя и сейчас многие из вас недоуменно пожали плечами.
Возможно, это и определило мою дальнейшую судьбу.
Когда вбиваешь в поисковике день своего рождения и видишь одно единственное знаменательное событие, то волей-неволей заинтересуешься: почему на интервью БиБиСи взрослый здоровенный бородатый моряк рыдает как ребенок, глядя на обугленный остов и сгоревший такелаж, хотя никогда не плавал на этом корабле, да и само судно давно стояло в музее.
Я прочел про этот парусник буквально все и, естественно, заразился морем. Бредил солеными брызгами, разлетающимися от удара волн о форштевень, белыми парусами над головой и неизвестными землями за горизонтом.
Когда впервые приехал с родителями на морской курорт, то первым делом прибежал на пляж и… жутко разочаровался. Ну вода. Похоже на озеро недалеко от дома бабушки. Там тоже другого берега не видно. Да и тушки визжащих и смеющихся людей там точно такие же.
Море – оно же должно быть совсем другим. Незнакомая неукротимая стихия, бездна, скрывающая множество тайн и новых островов. Преисполненная штормов и бурь, которые нужно преодолевать. А эта теплая, ласково шлепающая купающихся водичка – совсем не то.
В тот момент я внезапно понял, что моря больше нет. Оно давно пропало – вместе с парусниками. Тайна исчезла, теперь остался только ресурс для зарабатывания денег. На туристах, на рыбной ловле, на перевозке нефти и грузов. Катти Сарк сгорела не просто так. Она должна была сгореть, как мосты за спиной, потому что мир изменился и в нем больше нет места ни романтике, ни парусам, ни настоящему морю. Я как дурак, полюбил призрак.
Она так и сказала тогда, увидев рисунок парусника в моей тетради. Этим наброском, сделанным шариковой ручкой, я ужасно гордился, а она взглянула искоса и недоуменно, с капелькой презрения, спросила: «Так ты еще и романтик?». Я растерянно кивнул, а она бросила: «Ну и дурак», и отвернулась.
Так все и началось. Этак удивительная девушка, пришедшая в наш класс за год до выпуска, на самом деле оказалась куда большим романтиком, чем я, но, с другой стороны, можно сказать, что именно романтизма в ней не было ни капли. Она была сугубо практична даже в своих романтических мечтах.
