Будешь моей

– Как она?

Глубокий бархатный голос донесся до девушки, но не вызвал интереса. Ничто сейчас не заботило ее. Безучастное лицо, которое отражалось в окне, не замечало мир вокруг. Она погрузилась в вакуум, полный безразличия. В этой пустоте не было ни боли, ни чувств. Тихо. Спокойно. Безжизненно.

Апатия – то состояние, в котором пребывала Оля с того дня, когда ей сообщили о произошедшем. Мир потускнел, утратил все возможные краски. Каждый день был таким же как предыдущий, превращаясь в монотонный поток времени. Сколько уже прошло она не знала. Да и какая разница. Ничего уже не вернешь назад. Близких людей больше не будет рядом.

– Также. Ни на что не реагирует. Ест только, когда я заставляю.

Этот дрожащий женский голос она хорошо знала. Екатерина, их экономка. Именно она обнимала ее, горько рыдая, тогда как сама Оля смотрела перед собой с широко раскрытыми глазами. Она даже сказать не могла, а проронила хотя бы слезинку за родных или горе высушило внутри нее все до капли. Не было там ни живого родника, ни мертвой воды. Одно лишь выжженное поле. Черное как ночь, которая окутала ее жизнь.

– Я понял.

Снова он. Почему-то именно этот голос цеплял ее сознание, словно назойливый звук, от которого хочешь отрешиться, а не выходит. Он заставлял Олю проснуться. Требовал посмотреть на дверь, за которой находился. Отчего этот мужчина так тревожил ее? Заставлял вспомнить? Только что? Он казался знакомым, но в то же время чужим. Как такое могло быть?

– Вы на сегодня свободны, как и последующие два дня.

– Но я нужна Олечке! – возразила Екатерина Семеновна.

Добрая, милая тётушка. Не прислуга, а почти член семьи. Она всегда заботилась о здоровье каждого в этом доме. Не просто следила за порядком, а вела себя как настоящая старшая женщина. Давала советы, поддерживала в трудную минуту, готовила вкусные домашние блюда и следила, чтобы все были счастливы.

«– Больше не будет в этих стенах счастья», – подумала Оля.

– Я о ней позабочусь. Теперь это моя обязанность! – твердость в мужском голосе не принимала возражений.

– Но Андрей…

– Я – Андрэ! – Строго напомнил он. – После развода родителей меня никто не называл Андреем.

Девушка сглотнула. Облизала пересохшие губы, но с места все равно не сдвинулась. Теперь понятно, кто потревожил зловещую тишину их дома.