– Леди Агнесс Мортимер? – обращается ко мне незнакомец на улице.
Я как раз иду с продуктового рынка, пришлось распустить всю прислугу, потому что мне банально нечем платить им жалование. Благодаря недавно почившему папаше мне впору начать высаживать овощи и зелень на территории огромного поместья, а не расточительно тратить деньги на покупку еды.
– Вы обознались, – привычно отвечаю, лишь мазнув по мужчине глазами.
На мне самое простое платье, а еще я позаимствовала чепец из формы служанки, чтобы не выделяться на улице среди таких же спешащих по делам господ простых людей.
– А я думаю, что это все–таки вы, – передо мной словно из ниоткуда вырастает новый незнакомец.
Этот выше, выглядит неопрятно, а еще противно ухмыляется.
– А я думаю, сэр, – с издевкой выделяю обращение, – что у вас серьезные проблемы со зрением. Дайте мне пройти!
Делаю решительный шаг в сторону и обхожу второго. Сейчас, главное, не бежать. Я не я, я обычная служанка. Глубоко дышу, чтобы не удариться в панику.
Кредиторы отца переходят всякие границы. Не я им денег задолжала, я даже не в курсе была, что отец способен так много проиграть! А ведь мы когда–то были на верхней строчке богачей королевства! Когда–то, но не тогда, когда лордом стал мой отец, чтоб ему покоя не было на том свете.
– Нет, все же вы Агнесс, – меня хватают за руку. – У меня есть медальон с вашим портретом, ваш отец отдал мне его в счет залога в уплату долга.
Какая прелесть, папенька еще и моими изображениями разбрасывался. Надеюсь, что он хотя бы не предлагал лично меня в счет уплаты долга. Но я уже ничему не удивлюсь.
– На старых медальонах отвратительное качество изображения, вы обознались, – пытаюсь вернуть себе руку, но не тут–то было.
– Не так быстро, красавица, – с другой стороны к нам подходит высокий с неприятной ухмылкой, – мы не договорили.
Бросаю взгляд по сторонам, посторонние люди нас как будто не видят, все спешат по своим делам, никому нет дела до случайной девушки и ее проблем.
– Ребят, я вам все равно ничего не смогу дать, – перехожу на мягкий тон в надежде усыпить их бдительность, – вот честное слово, ничего!
– О нет, как раз можешь, – ухмылка на лице долговязого становится еще шире, открывая его гнилые зубы. Брезгливо морщусь. – Что, не нравлюсь? А придется поумерить свой норов. Если нет наличности и украшений, будешь отдавать натурой.
