– Эти глазки, эти голубые глазки, – приплясывал вокруг Кати Чалый. Кривлялся как дешевый клоун из третьесортного балагана. – Эти ласки, эти неземные ласки.
– Перестань! Ты фальшивишь.
– Ну, детка, – Чалый остановился напротив Кати и начал загибать пальцы. – Глазки голубые? Голубые! Ласки неземные? Неземные!
– Ты не можешь об этом судить, – Катя зло посмотрела на Чалого, который плевать хотел на ее чувства. Мнил себя Карабасом Барабасом. Чертов любитель детских сказок.
– Глазки вижу, про ласки слышал.
– Не смей называть меня деткой. Какие ж вы, мужики, болтуны.
– Маленькие слабости есть у всех, красавица. Моя слабость называть вас, мои ласковые белоснежки, детками.
Катя замолчала и отвернулась к окну. Если Чалый ее вызвал к себе в кабинет, значит, отправит завоевывать очередного приятеля, конкурента или врага. Возражать бесполезно. Голубые глазки, пухлые губки, аккуратный носик имелись. И стройная фигурка. Мужики велись. В тысячный раз Катя прокляла свою кукольную внешность. И давнюю историю, которая ввергла ее в неоплатные долги. Это сейчас она понимала, что все было разыграно как по нотам. И Чалый, видевшийся ей благородным спасителем, им не был ни на грамм.
– Если совратишь Мишку, уничтожу компромат на тебя. Мое слово крепче стали.
– Ты это уже обещал.
– И выполнил. Я же не виноват, что ты новый насобирала.
– Я насобирала?
– Катрин, не цепляйся к словам. Чего ты взъелась с утра? Давно никто тебя не пользовал? Прости, крошечка-хаврошечка. Я немедленно исправлюсь.
– Сам ты, – Катя еле сдерживалась, чтобы не послать Чалого так далеко, откуда не возвращаются. – Отстань.
– Я же вижу, что недотрах портит твой характер.
– Тебя это не касается.
– Вот как? Не касается? – Чалый подскочил, выкрутил Кате руку, заставив нагнуться. Ткнул лбом в стол. Наслаждался своей силой и безнаказанностью. – Я сейчас не приказываю, а прошу. Прошу! Слышишь?
– Слышу. Отпусти, – Катя потерла запястье. Не больно, а к унижениям она привыкла. Синяки ставить Чалый не будет, зачем портить красивый товар. Он немалые деньги приносит. – Что делать?
– Совратить лоха. Ты это отлично умеешь.
– Совратить? И все?
– Если женишь его на себе, спишу долг. Лети на все четыре стороны, голубка. Деньги отличный аргумент. Что скажешь?
– Мне надо подумать.
– О чем, Катрин? О чем ты собралась думать, ягодка-малинка? Разве не об этом ты мечтала последние три года? Разве я тебе не надоел?
