Шебаршов был на буровой, когда из конторы прискакал нарочный и сообщил:
– Приехал инженер из Москвы. Никонов.
На мгновение Шебаршов почувствовал, как у него заколотилось сердце.
– Кто? – переспросил он, хотя прекрасно знал и кто такой Никонов, и зачем он сюда приехал.
– Инженер Никонов. Из Москвы, – повторил посыльный.
– Хорошо. Передай, сейчас приеду.
Шебаршов отвечал внешне спокойно, а у самого сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки и мысли проносились, как грозовые тучи над землей.
«Приехал все-таки! Приехал…»
Сколько труда вложил Шебаршов в этот район! Он открыл и разведал здесь пласт каменного угля, построил поселок, организовал образцовое по всему Союзу бурение. О нем говорили, ставили другим в пример. Сам министр прислал поздравительную телеграмму. И вдруг проклятый уголь исчез.
Два последних года бился Шебаршов над пропавшим углем. Два года искал, мучился, боролся с попытками вмешаться в его работу. Уголь не показывался.
И вот теперь этот Никонов приехал указывать ему, где и как искать уголь. Его уголь. Им найденный. Им обжитый. Будет задавать ехидные вопросы, расспрашивать о том, что он, Шебаршов, даже при желании не мог бы рассказать.
ПЛАСТ УГЛЯ
Ожидая, когда успокоится сердце, Шебаршов заехал домой, побрился, надел белоснежную шелк-полотна форму. Перед тем как пойти в контору, он снова подошел к зеркалу. Со стекла на него смотрело спокойное, чуть одутловатое лицо с серыми угрюмыми глазами. Щеки были гладкие, чистые, даже как будто блестели. Шебаршов провел по ним рукой, вздохнул: – Надо идти… Пятнадцать лет не виделись, лучше бы и вовсе не встречаться.
Шебаршов помнил Никонова застенчивым угловатым пареньком, а сейчас перед ним сидел мужчина в зеленом брезентовом костюме, какие носили прорабы с его буровых. Лишь форменная фуражка, добротные кожаные сапоги и внимательные серьезные глаза отдаленно намекали на то, что перед Шебаршовым сидел инженер.
Шебаршов, в противоположность Никонову, почти всегда носил форму. И хотя ему приходилось большую часть рабочего времени проводить за письменным столом и мало ходить – Шебаршов имел собственную «Победу», и фигура его потеряла былую стройность, но против Никонова выглядела внушительно и солидно. Разглядывая Никонова Шебаршов с удовлетворением отмечал, что, похоже, сидят не два начальника, а он с прорабом, вызванным для очередного отчета.
