Часть первая. Иван Грозный
– Да перестаньте вы, Ваня. Что вы понимаете в жизни? Мышьяком лечить сифилис – ну разве не нонсенс?
Адольф Гитлер ходил по комнате, выискивая, чтобы съесть. Он никак не мог успокоиться. Русские всегда его раздражали.
– Мальчик мой, не вам меня учить! Вы-то свой вообще запустили! И потом, вы по сравнению со мной, – грязный щенок! Меня до сих пор все любят, а вы стали всеобщим пугалом.
Адольф замер на мгновение и потом расслабленно расхохотался.
– Я старше вас на два года! Сами вы мальчик!
Примерно так разговаривали бы Иван Грозный и Адольф Гитлер, имей они возможность встретиться на нейтральной территории истории.
Летний возок, легко и быстро несся по Александровской слободе. Жители с удивлением видели, что кучера нет. По ноябрьскому льду разгоряченные кони влетели на средину пруда и… Провалились. Повозка опрокинулась вверх колесами, женский крик оживил этот голливудский экшн. Жеребцы, рванув с испугу, оборвали всю упряжь, и выбрались из воды, а легкий возок, породив круги в разорванной полынье, ушел на дно.
Всё происходящее стало великолепным и милым сердцу зрелищем для царской особы, часто вспоминаемой в наше время. Именно так избавился от жены, от своей пятой жены, Иван Грозный…
Мария Долгорукова, накануне вечером ставшая женой царя, вдруг вызвала такой гнев, что даже и ссылки в монастырь Грозному показалось мало…
Что же там такое произошло?
А произошло то, что вместо того, чтобы исполнять и прислушиваться к желаниям своего венценосного мужа, только – только обретенного, или хотя бы лежать, как бревно, и просто тихо исполнять его приказания, она, вдруг! «рукодвижениями» и советами понуждала супруга к положениям, которые были ей приятны! Ей самой!
Иван Грозный провел наутро дознание, собственноручное…
Царь стал допытываться, откуда мол, такая резвость. На что Мария божилась и плакала, что усердствовала «токмо ради угождения». Но Иван Грозный, как пишут нам современники событий, не смилостивился, а приказал посадить ее в возок с дикими лошадьми и пустить на пруд, где новенькая, с иголочки, жена и погибла…
В этом пруду, по утверждению англичанина Горсея, рыбы питались человеческим мясом давно и оказывались отменно вкусными и пригодными для царского стола…
Женская инициатива всегда была наказуема. И не дай бог, если она проявилась там, где ничто не должно быть ретушью в бликовых вспышках желаний самца.
