по стопам Рэя Брэдбери:
«– Ты проиграешь, ты проиграешь!
– А я люблю брать верх. Что ж…»
«Смерть и дева»
Его привезли в стационар под утро в бессознательном состоянии. Лица окружающих людей хмурились от недосыпания, озабоченности и сырого ненастья, поглотившего очертания улиц. Туман – явление исключительное для этого времени года – состоял из мельчайших, видимых глазом пузырьков, перемещающихся в воздухе отдельными струйками и клочками. Движения рук осаждали на незащищенной одеждой коже тонкую водяную пленку. Сырость собиралась в капли, по запястьям пробиралась в рукава. Уныние, насаждаемое непогодой, проникло сквозь стены лечебного учреждения и парализовало активность медицинского персонала.
В отдельной палате его положили на провалившуюся кровать в застиранные чуть ли не до ветхого состояния простыни, принимавшие не один десяток немощных тел. Такие простыни, предназначенные для общественного пользования, бывают обычно в плацкартных вагонах, больницах и всяческих богадельнях, аккуратно поименованных детскими домами, домами престарелых, социальными приютами и прочее. Выполнив необходимые процедуры, некоторое время наблюдали за его состоянием. Ухудшения не замечалось, но и облегчение не приходило. Свистящее дыхание, куполом вздымающаяся грудь, испарина от непрестанного напряжения, бледный открытый рот, хватающий воздух, горящие щеки и полуприкрытые глаза, высматривающие что-то внутри, в кромешной темноте черепной коробки. Больше помочь ему было нечем. Привыкшая к людским страданиям и надоедливым капризам дежурная медсестра – одна на весь этаж – посчитала роскошью оставаться с ним долее. С порога окинув палату хозяйским взглядом, она потушила ненужный свет, аккуратно прикрыла дверь и направилась в дежурный покой.
Утренний сумрак начал рассеиваться. Боль в безнадёжно уставших мышцах достала потускневшее сознание. Он очнулся. Непослушным взглядом побродил по пустой комнате. На фоне светлеющего оконного проема выделялось ярко-белое пятно. Он вгляделся, до рези напрягая зрение. Пятно сформировалось в женскую фигуру.
Молодая женщина смотрела в окно, опираясь руками о подоконник, склонив набок голову с пышными, непонятного цвета волосами. Короткий белый халат оставлял высоко открытыми ее ноги. Обведенные будто по лекалу, они, казалось, испускали матовый свет.
