Запись 1
Сегодня двадцать четвёртое августа. Двадцать седьмой день с начала вымирания.
Телевидение исчезло почти сразу. Интернета нет уже неделю, электричество и сотовая связь пропали вчера. Сегодня я нашёл этот старый ежедневник и решил, что неплохо было бы что-нибудь в нём написать. Уже очень долго я нахожусь в своей квартире один – совсем один. Заняться мне нечем, кроме как сидеть и ждать, пока закончится вода и пища. Когда это произойдёт, придётся что-то делать, но думать об этом мне совершенно не хочется. Чтобы отвлечься от мыслей о неизбежной голодной смерти в этих стенах или о выходе наружу, а уже после – неизбежной смерти, я буду вести этот дневник. Как минимум, это поможет мне не сойти с ума, а как максимум – тетрадь эта станет своего рода личной хроникой пережитого, которую потом, возможно, кто-нибудь найдёт и прочитает. Быть может, кто-то даже перепишет мои записи: поправит ошибки и сделает их более читабельными, чем они выглядят сейчас, потому что пишу я из рук вон плохо. Признаться, на первых двух абзацах меня это смущало. Потом я опомнился, поняв простую вещь: со дня на день я сдохну здесь, на этом самом месте, где я сейчас сижу и думаю о том, в какой позе найдут мой труп, и о том, понравятся ли мои предсмертные записки тому, кто их отыщет. И смущение как-то само собой отступило.
Начну, пожалуй, с рассказа о первых днях, как того требуют законы жанра.
День 1
Я всегда любил фильмы про зомби. Фильмы, комиксы, игры – всё, что человечество могло на эту тему нафантазировать, я пожирал как не в себя, упиваясь всё новыми и новыми взглядами на тему. Мне нравились классические ромеровские зомби: медленные, неповоротливые и бестолковые. Мычащие что-то и еле-еле передвигающие ногами, они были бы идеальными всадниками апокалипсиса в том его виде, в котором я любил себе его представлять. Ну серьёзно, какой подросток не мечтает об апокалипсисе? О сокрушении мира взрослых, который только-только начинает всерьёз брать тебя за горло, приближается своим лицом к твоему и дышит прямо тебе в нос гнилостными миазмами новых проблем. Куда я буду поступать после школы? Какой я вижу свою жизнь после университета? Кем я хочу стать и какой профессией хочу заниматься? Едва тебе исполняется восемнадцать, мир тут же настойчиво требует от тебя дать ответы на эти и многие другие вопросы. Чем дальше – тем настойчивее, с каждым новым днём. И чем сильнее мир давит на тебя, тем пуще прежнего ты нервничаешь и не находишь себе места, грешным делом мечтая о том, чтобы весь этот мир с его проблемами вдруг… ну, куда-нибудь исчез. Канул в пучину войн, засух, голода или смертоносной эпидемии, например. А в фильмах про зомби апокалипсис – как раз такая картинка, в которую, воспользовавшись воображением, можно вписать и себя и упиваться грёзами о зазеркалье, в котором не нужно будет думать ни о чём, кроме того, что действительно важно. За это я их и любил.
