Остров мертвых. Умереть в Италбаре

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанрам героическая фантастика, космическая фантастика, зарубежная фантастика. Оно опубликовано в 2024 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-04-202381-1. Книга является частью серии: Fanzon. Миры Роджера Желязны.

Аннотация

Лауреат премии «Аполло».

Финалист премии «Небьюла».

Знакомьтесь, Фрэнсис Сэндоу – практически бессмертный создатель планет, один из богатейших людей галактики тридцать второго века, да еще и связанный с одним из инопланетных богов. Однажды он сотворил кошмарный Остров мертвых, воплотив болезненные образы Арнольда Бёклина, земного художника из далекого девятнадцатого века. И теперь, чтобы спастись от загадочного врага, который может проникать даже в глубины подсознания Сэндоу, ему придется покинуть свою личную планету и посетить Остров в реальности, а не только во снах. Но даже эта угроза меркнет перед лицом общегалактической пандемии, невольной причиной которой становится доктор фон Хаймек… и предотвратить которую способен лишь Сэндоу.

Впервые полное издание цикла «Фрэнсис Сэндоу»: два романа и дополнительные материалы. Новые переводы и новые тексты!

Цикл о создателе миров Сэндоу – одна из вершин творчества классика научной фантастики Роджера Желязны.

Омнибус, в который входит полный цикл произведений про галактического авантюриста и служителя инопланетного бога Фрэнсиса Сэндоу. Два романа, рассказ и черновик неизданного романа с комментариями автора. История про кошмарный Остров мертвых, который создал сам Сэндоу и про галактическую эпидемию, которая грозит вымиранием всем разумным видам, если Фрэнсис не остановит беду.

Все книги серии "Fanzon. Миры Роджера Желязны"

Читать онлайн Роджер Желязны - Остров мертвых. Умереть в Италбаре


Остров мертвых

Посвящается Бэнксу Мибейну

I

Жизнь – да простится мне это небольшое философское отступление перед тем, как вы поймете, что за картину я рисую, – немало напоминает мне пляжи Токийского залива.

Конечно, с тех пор как я видел этот залив и эти пляжи, минули столетия, так что я могу быть немного неточен. Но мне говорили, что, если не считать презервативов, все там осталось примерно таким же, как в моих воспоминаниях.

Я помню чудовищную ширь грязной воды, вдалеке становящейся прозрачнее и, возможно, чище, но у берега вонючей, хлюпающей и холодной, подобной Времени в том, как оно истачивает вещи, приносит их и уносит. Каждый день Токийский залив может выбросить на пляж что угодно. Вообразите себе любой предмет, и рано или поздно залив его выплюнет: труп мужчины; раковину, словно сделанную из алебастра, розовую и тыквенно-оранжевую, c закрученной влево спиралью, неизбежно сужающейся в рог, невинный, как у единорога; бутылку, содержащую или не содержащую в себе записку, которую вы сможете или не сможете прочесть; человеческий зародыш; гладчайшую деревяшку с дыркой от гвоздя – быть может, часть Креста Господня, я не знаю, – а также черные камешки и белые камешки, рыбок, пустые плоскодонки, мотки кабеля, кораллы, водоросли и два перла, в которых некогда взор сиял. Вот так. Оставьте эту штуку лежать – и немного погодя залив заберет ее обратно. Так уж заведено. Ах да – а еще раньше он просто-таки кишел презервативами: обмякшими полупрозрачными свидетельствами инстинкта продолжить род, но не сегодня; порой они были расписаны броскими рисунками или слоганами, порой у них на конце было перышко. Я слышал, теперь презервативов почти не осталось; они ушли той же дорогой, что и автомобили «Эдсел», клепсидры и крючки для застегивания пуговиц, их разгромили и повергли в прах противозачаточные таблетки, которые заодно еще и грудь увеличивают, так что кто станет жаловаться? Порой, исхлестанным солнечными лучами утром, прогуливаясь на пляже под свежим бризом, помогавшим мне забыть, что я нахожусь в реабилитационном отпуске с маленькой и тщательно локализованной войны в Азии, лишившей меня младшего брата, я слышал резкие птичьи крики, хоть и не видел никаких птиц. Они вносили элемент тайны, которая делала сравнение неизбежным: жизнь немало напоминает мне пляжи Токийского залива. Случиться может что угодно. На берег то и дело выбрасывает странные и неповторимые вещи. Я – одна из них, и вы тоже. Какое-то время мы проводим на пляже, возможно, даже бок о бок, а потом эта хлюпающая, вонючая, холодная тварь проводит по нему жидкими пальцами распадающейся руки и снова утаскивает кое-какие из вещей. Таинственные крики птиц – это загадка человеческого существования. Голоса богов? Быть может. Наконец – давайте уж зафиксируем это сравнение на стене как следует, прежде чем покинуть комнату, – есть две причины, по которым я его вообще туда повесил: иногда, полагаю, волей какого-нибудь капризного течения унесенные вещи могут возвратиться на пляж. Я ни разу не видел, чтобы такое случалось, но, возможно, я просто недостаточно долго ждал. А еще какой-нибудь прохожий может подобрать одну из них и унести прочь от залива. Узнав, что первое из этих событий, возможно, случилось в реальности, для начала я проблевался. Предыдущие три дня я развлекался тем, что выпивал и вдыхал испарения экзотического растения. Затем я выгнал из дома всех гостей. Шок – великолепный отрезвитель; я знал, что второе из этих событий – унос выброшенной на берег вещи прочь от залива – возможен, потому что именно это случилось со мной, но никогда не думал, что и первое воплотится в жизнь. Поэтому я принял таблетку, которая с гарантией должна была привести меня в норму за три часа, засел в сауну, а после растянулся на огромной кровати, в то время как слуги – механические и иные – занимались уборкой. Потом меня начала бить дрожь. Мне было страшно.


Рекомендации для вас