Это была уже пятая группа за сегодня, и Майк не спешил, потому что на похлебку и бар он уже заработал пару десятков монет из закаленного космического стекла. Наблюдая за новичками, он привычным движением стирал мелкую и противную красновато-оранжевую пыль с лицевой панели, заодно проверяя, как горят огоньки жизнеобеспечения на рукаве и подшлемнике. Такому инвалиду любой сбой систем грозил мучительной смертью посреди занюханного городка на краю Пустыни.
Чуть вдали у лавки с местной живностью стоял ярко-желтый шериф Андерсен, мило болтая с толстушкой Пегги. Шериф явно подкатывал к девушке, то и дело панибратски толкая ее в плечевую пластину скафандра. Пегги была не против, судя по движениям ее округлой фигуры. Что делать, в таких несуразных костюмах за годы на Марсе у переселенцев выработались типичные и явные формы ухаживания, как у тех же лебедей или ящериц на Земле. Майк вздохнул. Земные птицы и животные ему вспоминались как нечто странное из детства, когда он с родителями посещал один из последних зоопарков на материнской планете, примерно за год до отлета.
Чуть дальше по пустынной улице сидел у своей лавки продавец воды Симонович, безучастно наблюдая за неуклюжим ухаживанием шерифа. И даже унылый темно-серый скафандр его выражал вселенскую скорбь, как показалось Майку. Тут Марк Соломонович почувствовал взгляд Майка и сделал устаревшее движение, будто приподнял несуществующую “федору” над скафандром. Майк ответил ему марсианским приветствием, приложив единственную руку ладонью наружу к пластине своего шлема.
– Чуть было не забыл про туристов, – внезапно дошло до Майка. Включив двигатели круглой тележки, на которой покоился обрубок его тела, он направился к антикварной лавке, где обычно говорливый и услужливый Ким рано или поздно представит его группе жадных до всего марсианского туристов с Земли. Тележка перебирала когтистыми ножками по пыльной дороге, и Майк все четче мог разглядеть разноцветные скафандры с теми, кто еще пару недель назад вдыхал относительно чистый воздух и мог пить настоящую воду, а не эту выпаренную из отходов и выделений.
Даже по сравнению с пышкой Пегги туристы выглядели несуразно толстыми и низенькими. Наметанный глаз Майка тут же выделил три семейства с детьми. В каждом была как всегда кричащая напористая женушка и подкаблучник, который обычно ни в какие приключения не встревал, и ни на какой Марс в жизни бы не полетел, кабы не воля супружницы. А вот двое из той группы… Нечто в их поведении не понравилось Майку. Может, их отстраненность, а может быть, искоса кидаемые по сторонам колючие взгляды. Да и более мускулистые и почти по-марсиански высокие фигуры навели Майка на очень нехорошие мысли.
