– Эй, ты бы хоть штаны надел, придурок!
Сначала я не понял, что это ко мне. И про придурка, и про штаны. С закрытыми глазами сложно хоть что-то понять.
Стоп. Штаны?.. Какие штаны?
Минуту назад я умирал на операционном столе – мне вообще не до штанов было.
Взорвался прямо в боевом доспехе, когда проверял очередную партию новинок. «Последняя надежда человечества и будущий хит продаж» – так про них говорили.
Пограничники давно ждали те машины.
Всё шло как обычно: привезли партию из цеха, дежурные инженеры проверили узлы, электронику прощупала Скарлетт, мне же предстояло испытать доспех в управлении. Бета-тесты доверяли только лучшему корпоративному оператору, то есть мне.
Но я даже за рычаги взяться не успел.
Помню, как в шлеме замигал индикатор, и запищал сигнал тревоги, помню боль и жар, помню, как затрещали латы и стекло кабины, а потом один из рычагов вывернуло из панели управления.
Помню удар в грудь и хруст собственных рёбер. Помню крик инженера Айверена. Помню, как меня везли на каталке, помню врачей… штаны не помню.
При чём тут штаны, вообще? Кому какое дело, в штанах я или нет. Главное – жив остался, раз в сознание пришёл.
Я с болью разлепил глаза, моргнул и уставился в тёмно-сиреневое небо. Вообще-то я ожидал увидеть потолок больничной палаты.
А тут… небо.
Такого неба я никогда в жизни не видел. С красными проблесками, в густых сизых облаках. Эти облака напомнили мне клубы дымовой завесы из боевых шашек. Их наша корпорация тоже производила, и тоже для пограничников…
– Кто-нибудь знает, что это за голый самоубийца? Как он вообще на арену попал? – опять прозвучало где-то рядом, уже отчётливее и громче.
Я приподнялся на локтях, сел и огляделся.
Вокруг стояли парни в длинных одеждах. Такие я видел у священников в католических церквях – сутаны до пят со стоячими воротниками и широкими полами. Только не чёрные, а светло-серые.
На лбу каждого из окруживших меня людей я заметил ещё и серые повязки.
Все парни были примерно одного возраста, лет семнадцати-восемнадцати. Кто-то ржал в голос, кто-то усмехался, кто-то мрачно меня оглядывал, но никто из них не выглядел равнодушным.
– Ну и что это за эксперимент? Решил голым по арене пробежаться? – спросил самый рослый из них. – Думаешь, тебя сразу без экзамена на Факультет возьмут? Учти, что в комиссии только одна женщина, и вряд ли твой… э-э… агрегат её впечатлит. Старушенция их столько за свою жизнь перевидала, что у тебя нет шансов.
