Игольница эксклюзивная, уникальная, обережная,
Выполнена вручную,
На сотни тысяч миль попробуй отыскать ещё одну такую.
Похожа на блокнот, пошитый в редком ретростиле,
Брошюрована книжка текстильная,
Закрыла створки на завязки шебби-лент,
Умело вписан гобелен в картонные листы,
Страницы книги непросты!
Неповторима, в штучном экземпляре,
Хранится бережно в изысканном футляре.
Футляр, словно шпигель, зеркальный,
Всё, что к нему приближается, причудливо искажается,
В преломлении света содержание книги несётся кометой
Через узкий портал Козыревых зеркал, смотришь в калейдоскоп,
Вращающий скрижаль гороскопа во времени,
Искривленьем, дроблением…
Текут месяца в нём, годы,
Без выхода и входа,
В каждом мгновенье ты пленник и ты же – свобода!
Чисто в логосе мироздания,
Прошлое, настоящее, будущее заключены в одном сечении,
И день текущий твой
Определит вращение оптической игрушки,
Узор стеклянных побрякушек, поймает свет.
Он многогранно отразится мозаикой радужной картины,
Закрутит мандала в спираль причудливые палантины,
И ни один не повторится ажур.
Исчезнет, трещиной кракле умчится в Лету
Прожитой жизни драгоценный день,
Коллекцию ларца пополнит самоцветом,
Всё переплавится горячей обработкой,
И, снова обретая жизнь, другой картины всплески
Завертятся на лучезарной фреске.
И каждый, кто бы ни читал
Сквозь призму оптики написанный роман,
Сам проживает образы всех сколок,
Спрятанных в книгу колких иголок,
В раздумьях над смыслом мечется,
Размываются мысли, идут в рассужденье об истинах жизни,
О смысле и о бессмыслии оной,
И, очищая сознание словом,
Магической кодой, особо толковой душою своею лечится.
Каждый попробует сам из разбившихся жизненных дней,
Как из кусочков цветного стекла в отраженье зеркал,
Сгенерировать свой шебеке-фрактал,
В витраже которого
Дисперсией граней стекла засияет лучами судьба,
Покажется знакомый глазу узор, не повторившийся ни разу.
Мозаикина игра теней и света,
Мир ярких красок, всплеск воображения,
Где каждый новый слайд, идущий в бесконечность,
