Мы втроём – отец, сосед дядя Лёня и я, десятилетний мальчуган – лежали у таёжного костра и молчали. Взрослые молчали от усталости: весь день рубили вековые деревья и спускали с горы вниз к воде на дрова зимой. Я просто молчал. Смотрел на костёр, на чёрное ночное небо, усыпанное бисером мелких сказочных ярких звёзд. В голову лезли фантастические видения, диковинные свирепые звери. Взрослые были рядом, и с ними было не страшно.
Наработавшиеся сверх меры мужики лежали на запашистых пихтовых ветках и чутко спали. Я испугался мысли, что вот так они совсем уснут, а меня возьмёт кто и украдёт. Тайга кругом. Или медведь явится… Сон от трепетавшего в душе страха улетал сам собой.
– Дядя Лёня, а дядя Лёня, – не выдержал я.
– Что тебе? Неужто не намаялся за день? Спи, давай, я посмотрю за огнём.
Он встал, накинул на плечи видавшую виды телогрейку, подошёл к спящему отцу, укрыл его сползшим брезентовым плащом, служившим что та же шинель солдату. Подправил огонь.
– Спи, парень, утром всем работы хватит, – он снова лёг на бок, спиной к огню.
Долго выдержать своего одиночества я не мог.
– Дядя Лёня, – робко позвал я снова.
– Ну что ещё? Вот неугомонный какой, – он повернулся ко мне.
– Дядя Лёня, почему это место зовут Чёрная речка, а? – попытался я завязать разговор.
Оно и правда – название этой заброшенной полуразвалившейся деревни вызывало во мне интерес. Конечно, можно было спросить у дяди Лёни, всё знающего об этой местности, и завтра, днём. Я так и хотел сделать.
– Не жалеешь ты, парень, нас, мужиков. Как баба, которая без головы.
Дядя Лёня не знал, а может, наоборот, своим хитрым, всё видящим, во всё проникающим, немного косящим глазом и усмотрел, что мне себя самого больше всех и жалко.
– Извините, я не хотел, больше не буду. Спите.
– Да что там. Теперь уж не заснуть. – Он отошёл от костра в ночь, в сторону реки и словно растворился. – Подойди ко мне, – послышалось совсем рядом.
Я окунулся в темноту. Глаза понемногу привыкли к ней.
– Видишь, на той стороне реки гору? И скалу, вон, прямо из реки?
Конечно, я её видел и днём, и на закате, когда разводил костёр. Ничего в ней такого не было. Скала, как скала, много таких на реке Мрас-Су.
– Знаешь, как она зовётся?
Я не знал – да и откуда, когда я здесь впервые, а от Усть-Кабырзы сюда не один десяток километров.
