Я открываю глаза и тут же снова зажмуриваюсь. Свет. Нестерпимо яркий, ослепительный, режущий глаза… Некоторое время держу веки закрытыми, а потом чуть-чуть приоткрываю. Уже лучше, уже не так больно. Почти нормально… Уже даже можно смотреть. Пытаюсь пошевелиться. Грудь и плечо разрезает острая боль.
Надо мной белый потолок. Солнечный свет наполняет комнату с белыми стенами. Я на кровати в полусидячем положении. Грудь и правое плечо забинтованы. Левую руку саднит. Боль кажется очень знакомой. Это уже было. Госпиталь, пулевое, реабилитация и всё такое. Давно, правда.
А может, я ещё там, в том самом госпитале, а то что якобы со мной случилось оказалось коматозным сновидением? Вся жизнь после ранения, шаурма, Бобик, маршрутка и перемещение в 1980. Точно. Я был в коме. Пролежал тут годы… Нет, а чего тогда под ключицей до сих пор болит?
Пахнет озоном и больницей. Поворачиваю голову. Тумбочка, стакан с водой, стул, капельница. Всё, как в том госпитале, где я лежал, в той жизни. Блин, но если я был всё это время в коме, то не мог видеть того госпиталя. Хрень какая-то.
Голова немного идёт кругом и изображение чуть сбоит. Неплохо меня накачали, прям как живой. Надолго ли…
Дверь приоткрывается и заглядывает медсестра. Хорошо бы она оказалась рыжегривой Таней Пронькиной. Но нет, не она. Блондиночка. Но тоже молоденькая, вроде даже ничего себе. Подойди-ка, дочка, рассмотрю тебя получше.
Сестричка, заметив, что я слежу за ней выдыхает:
– Очнулся…
Замерев на секунду, она тут же выскакивает из палаты, оставив дверь приоткрытой. Точно в коме был, раз она так шухернулась. Но хорошенько обдумать эту мысль я не успеваю, потому что дверь снова открывается, на этот раз широко и уверенно, и на пороге оказывается смуглая высокая черноволосая красавица в белом халате, накинутом на плечи.
Она шагает ко мне, и её полные сочные губы расплываются в улыбке, а вокруг глаз появляются тонкие лучики. Она наклоняется и целует меня. Ах как сладко целует… Почему только так коротко…
