«Да хоть бы знать, что там такое! Поезд почему не едет? Зачем Термитник закупорили?»
Мор (Утопия) 2
И разверзлись воды морские под лучами Малинового Солнца, и вышла на берег она – сама красота и любовь, в которой таилась древняя сила искусства.
– Не кажется ли Вам, что мы очень рискуем, проводя такого рода эксперимент?
– Ничуть. Подумайте сами – здесь концепция порождает саму себя. Имеется в виду тот факт, что задумка не всегда должна быть стройной и соответствующей формальной логике, а здесь это напрямую влияет на то, как едет Поезд. Символы – это основа, а мы всего лишь даём им свободу. Это ведь, в сущности, и есть искусство. Тем более, – она сделала небольшую паузу, – мы уже имели подобный опыт. Считайте, это в некотором роде его переработка. Только теперь мы имеем лучшее представление о том, что делаем, да и песка у нас побольше будет.
– Что ж. В таком случае оставляю это за Вами. Надеюсь, Вы знаете, что делаете.
– О, не сомневайтесь. Я Вас не подведу.
Откровенно говоря, я уже не была столь уверена в своей идее. И всё-таки сердце моё рвалось в Санкт-Петербург. Возможно потому, что вокруг него царил некий ореол творческой столицы, делавший его в определённом смысле символом жизни искусства. Но сейчас меня куда сильнее, чем раньше, раздирали сомнения насчёт того, что, возможно, деньги были потрачены впустую, и никакого вдохновения эта короткая поездка мне не даст. Что же тогда делать?
Я посмотрела в окно поезда. Там проносился бесконечный лес. Могучий, почти однообразный в этой темноте, он казался чем-то живым, каким-то непонятным существом, которое подступило к железной дороге и осторожно замерло, словно бы испугавшись громкого стука колёс и яркого света, льющегося из моего окна. Неожиданно возникло странное чувство, что за деревьями есть что-то, что как будто наблюдает за мной.
Я нахмурилась и отпрянула от окна, отвернувшись. Нет. Чушь. Никакому животному не успеть за поездом, а в купе на этот раз я одна. Да и вообще нельзя почувствовать, что на тебя кто-то смотрит – это попросту физически невозможно. Ерунда какая-то.
И всё-таки мне стало жутковато. Вероятно, не стоило засиживаться допоздна. Однако сон так или иначе никак не шёл, несмотря на то что я пробовала лежать с выключенным светом на уже давно застеленной полке. Мать как-то упоминала, что мне всегда плохо спалось в поездах. Я поморщилась. Не стоило о ней вспоминать.