Ну, жалею я всех!
Хочу любить, а не получается.
Такой классический русский синдром – из любви одна только жалость выходит.
Любовь – это культурное растение, не в каждом саду вырастет.
И очень редко любовь бывает дикорастущей.
Настоящей любви учиться нужно, да кто ж нас научит!
А жалость – она как беспризорная собака, везде живёт и не требует воспитания.
От самородистых юродивых до самодовольных царепрезидентов. В общем, я всегда жалел.
Да и сейчас есть кого пожалеть…Например, мне очень жалко женщин.
Вся жизнь их – по сути, одна сплошная попытка освоиться в этом наспех сколоченном мужчинами мире.
Жалко оттого, что всё время кажется, будто этот мир недостаточно наполнен смыслами, особенно женскими.
Наверное, отсюда их пожизненное освоение этой немыслимо миссии по возврату того, что так часто увозит Харон. И пусть он один, а их много. Ведь большинство из них, так или иначе, но участвуют в этой утомительной гонке-соревновании: кто больше увезёт, кто больше вернёт этих, в основном, плохо сбывающихся жизней.
Для этого им приходится объединяться в семейные команды с участием тех же мужчин, которых до этого опрометчиво вернули другие семейные команды…
Жалко женщин.
Мне кажется, женщины вообще достойны большего, нежели жить в мире, где на каждые десять мужчин приходится два алкоголика, один плейбой, один маменькин сынок и ещё один непризнанный гений, который так никогда и не будет признан. А остальные пять – вечные кандидаты в первую пятёрку…
Ну что они могут дать женщинам для их вечной борьбы с Хароном?
А он всё увозит и увозит непонятно куда.
Рано или поздно команды с их участием будут дисквалифицированы самой жизнью. По большей части за «неспортивное поведение».
Самолет – не то. Слишком высоко и быстро. Не успеваешь знакомиться. Вот поезда – совсем другое дело.
В вагонах-ресторанах плотность контингента с временно свободной потенцией максимально высока. И бедные женщины, которых угораздило вляпаться в романтичную профессию официантки-стюардессы, лавируют между презрением и надеждой, что среди этого низковагонного сходняка можно будет отобрать что-то для собственной давно вымечтанной жизни.
Самих посетителей вагонов-ресторанов мне тоже очень жалко.
Их достали дома жёны и дети, тёщи и любовницы. Они наконец-то вырвались в командировку-отпуск. Им это несильно поможет, но иллюзия свободы светится в их глазах тусклым светом старомодного газового фонаря и заставляет заигрывать с грудями и попами официанток. Нет, не потому, что им это нравится, а потому что вроде как положение обязывает.
