1937 год. Северная Италия. Парма
Им не было страшно. А зачем? Они постоянно вместе, а когда ты не один, тебе не страшно – всегда есть тот, кто защитит. Даже если это ты сам.
Им не было страшно, ведь ждать не страшно, страшно идти. Туда. В комнату, из которой никто ещё не возвращался. О которой рассказывали столько всего, и ни во что не хотелось верить, потому что… Потому что все боялись, а они – нет.
– Матти, ты где?
Только что проснувшийся Рикко повёл руками в поисках брата, но рядом ожидаемо никого не оказалось. Их разделили, разместив по разные стороны этой огромной тёмной комнаты.
Матти? Ты тут?
Из дальнего угла раздалось тяжёлое дыхание, и хриплый голос ответил:
– А куда я денусь? Нас только вместе уведут, ты же помнишь.
– Да.
Рикко вздохнул, повернулся на бок и, как мог, подтянул ноги к груди. Лежать так на узкой койке было неудобно, но отчего-то хотелось, как в детстве, обхватить себя за колени, свернуться калачиком под боком у мамы, там, где тепло и уютно, и уснуть. А во сне увидеть, как они с Матти бегут по лесу, догоняя скачущего впереди зайца, и смеются над наивным Тоби, громко чихающим оттого, что его укусил в нос комар, и отгоняющим остальных длинными лохматыми ушами.
– Как ты думаешь, Тоби жив?
– Не знаю.
Послышался скрип пружин, и Рикко представил, что Матти тоже подтянул колени и лёг лицом к нему. Если бы не эти верёвки, которые не давали отойти от кровати дальше, чем на пару шагов… Но они всё равно рядом, вместе, и поэтому не страшно.
– Интересно, – Матти подал голос, когда Рикко уже на́чал засыпать – в этой непроглядной темноте спать хотелось постоянно, – девчонок ещё не увели? Они будут завтра на прогулке?
– Девчонки…
Рикко рассмеялся и тут же зашёлся в сухом трескучем кашле.
– А что? Вдруг у них, у этих, всё получилось, и нас отпустят? Зачем мы им будем? И девчонок отпустят. Представь, поедем мы все вчетвером куда-нибудь под Римини. Откроем закусочную. Будем продавать туристам пьяду… Там очень вкусная пьяда. Сыр, помидоры…
В животе у Рикко заурчало, во рту начала скапливаться слюна. Пьяда… Да он сейчас был бы рад просто куску хлеба и маленькой луковице. Интересно, сколько их уже не кормили? Давали только воду. Вот её было в достатке, хоть топись. Бочка стояла в углу, как раз с его стороны. Матти сказал, что у него такая же. Интересно, зачем? Не думали же эти, что они реально утопятся? Да и живыми нужны вроде бы, если верить рассказам.
