Диез попросил меня успокоиться и не связываться с дилером. В наши дни и так полно дерьма, с которым не справиться в одиночку. Я согласился.
Связываться с подобным типом людей вообще было не в моём стиле. Но для меня наступило такое время, когда я готов принять подобное за норму. Мне срочно понадобилось огромное количество денег, а время поджимало.
– Как ты? – спросил Диез.
– Да вроде ничего, не считая того, что проблемы мои никуда не делись.
– Не парься особо. Ввязывать себя в дерьмо тоже не дело.
Диез встал с кровати и начал спешно покидать мой дом.
– Я тебе перезвоню, как только что-то придумаю, – сказал он и вышел за дверь.
В одиночестве мне стало ещё паршивее. Голая, холодная тоска без признаков просветления. За что бы я ни взялся, во всём плох. Даже помочь себе не могу. И всё это на фоне той добродетельной жизни, что я старался всегда вести. Никакой отдачи от этого грёбаного мира.
Я вышел на улицу и затянулся сигаретой. Вечерняя прохлада освежала мозги. По соседству со мной жили алкаши, вечно приходится терпеть от них шум, пьяный визг. Благо хоть в данную минуту царила полная тишина.
Времени мало, а мне нужны деньги. Никаких идей нет. Диез также вряд ли сможет помочь.
– Я убью тебя, животное! – вдруг послышалось из дома по соседству.
– Убери пистолет, убери!
Шум стих также внезапно, как и возник. Но выстрела не последовало, значит, наверняка никто не пострадал. Этот ублюдок действительно смог бы пристрелить кого-то? Сомневаюсь.
А я? Я обычный парень. Я обычный снаружи и обычный внутри. Беспокоюсь о деньгах и налогах, о своём здоровье, желудке и печени. Не преступник, не калека, не марксист и не наркоман. Обычная внешность, обычный рост, обычная одежда, обычный во всём. Моя температура 36.6. Я такой же, как и вы.
Но по ночам на меня накатывает необъяснимый страх за собственную жизнь. Мне даже становится трудно дышать. В таких случаях я закидываюсь успокоительными и погружаюсь в сон. Сейчас как раз собираюсь это провернуть.
Утром, пока я собирался на работу мне поступил звонок. Но это был не Диез, это был мой отец, которого я не видел и не слышал вот как уже десять лет. Он был явно не трезв и крайне печален. Честно говоря, этот звонок застигнул меня врасплох, от неожиданности я даже не понимал, что мне говорить, что мне чувствовать. Он попросил меня приехать прямо сейчас, но пришлось ответить, что смогу заглянуть лишь вечером, закончив работу. После сказанного мною он тут же положил трубку.
