Тук! Тук-тук, тук! Мозг разрывался от звуков грохота. Михалыч с трудом приоткрыл один глаз и сквозь веки разглядел, как толстый коричневый таракан ползёт по его подушке и грохочет своими маленькими лапками, словно слон на арене цирка.
– С-у-к-а, стой! – хриплым голосом сквозь зубы злобно прошипел Михалыч.
– Сам стой, сука! – нагло отозвался таракан и, показав средний палец на лапке, побежал дальше.
Михалыч закрыл глаза и попытался снова уснуть.
Тук! Тук-тук, тук! Снова раздался громкий грохот.
– Да я тебя сейчас! – взревел Михалыч, опять открыл один глаз и занёс кулак над подушкой…
Таракана на ней не было.
Тук! Тук-тук, тук!
Это стучали в дверь.
Михалыч ещё разок злобно ругнулся, протянул руку, взял часы со стула и повернул к себе циферблатом. На часах светилось 5.14 утра.
Тук! Тук-тук, тук! Стачать не переставали. Михалыч кому-то настойчиво понадобился. Продрав оба глаза с похмелюги, Михалыч с трудом принял вертикальное положение и сел на край дивана.
Тук! Тук-тук, тук!
– Да иду я уже, иду! Дятел ты долбаный! – раздался разъярённый вопль на всю комнату. Стуки в дверь прекратился то ли от страха, то ли стучавший добился своей цели.
Встав кое-как со старого ободранного дивана, Михалыч подтянул сползающие с тощей задницы семейки и, пошатываясь, шлёпая голыми ногами по полу, направился открывать дверь, ворчливо матерясь себе под нос. Минус один замок, второй, щеколда, а затем кусок трубы, подпирающий под самую ручку, упал на пол и покатился на середину комнаты.
Все телодвижения давались ему тяжело, голова ещё болела после вечернего возлияния. Михалыч вчера вечером нажрался на работе, как свинья, и ничего не помнил. Однако, как и в прежние годы, умудрился на автопилоте добраться до своего дома, запереть дверь и даже зачем-то забаррикадироваться. Потом кое-как передвигаясь на карачках, нашёл свой драный диван, забрался на него, словно на толстую мягкую бабу, и мгновенно уснул.
Дверь распахнулась. Мутные, ещё пьяные глаза рассматривали фигуру того самого «дятла», что припёрся спозаранку и сейчас стоял за дверью. Наконец он разглядел раннего гостя и понял, что это с работы.
– Петрушкин! Чтоб тебя черти отымели! Какого хрена ты припёрся? Разве не видишь, что я сплю? Добрые люди не ломятся по утрам в двери! – Михалыч икнул и отошёл в сторону, словно предлагая гостю войти. Гость пересёк порог, пошарил на стене рукой, наткнулся на выключатель и включил свет. Видимо, он бывал тут не в первый раз, если так хорошо ориентировался.
