Стояла промозглая осень. По крышам тарабанил дождь, бежали куда-то люди под разноцветными зонтиками, в лужах отражалось низкое свинцовое небо. Высокое советское здание одиноко стояло посреди мокрой городской улицы. На нём висела невзрачная табличка: «Дом Культуры им. …», имени кого, уже и не вспомнить, стёрлось за долгие годы.
Внутри лениво читала газету старая согбенная охранница, если можно её так назвать: она и себя-то обезопасить вряд ли сможет, куда уж целое здание…
Массивная дверь скрипнула, и с улицы потянуло мокрым холодом. На пороге клуба возникла тощая высокая девушка в белом плаще и кремовом берете. Наспех закрыв строгий чёрный зонт, она подбежала к старушке:
– День добрый, Лариса Степановна!
– Здравствуй, Маденька. Что-то ты сегодня рано, они ещё с обеда не вернулись.
– Ничего, я подожду. Зал открыт?
– Да. Иди-иди, поиграй, а я послушаю, если можно, – ласково разрешила старушка.
Девушка ей широко улыбнулась и убежала в зал. Темнота и спёртый воздух мешались с запахом древесины. Девушка нащупала выключатели, поочерёдно их подняла: зал наполнился тёплым светом электрических ламп и яркими лучами прожекторов. В воздухе летали мелкие частицы пыли. Хрупкая фигурка скользнула в дверь с надписью «Гримёрка» и стянула берет: по тощим плечикам тут же рассыпались длинные прямые волосы светло-русого цвета. Пальто скоро тоже беспомощно повисло на рогатой чёрной вешалке. Пора репетировать.
Амадея, так звали юную гостью просторного зала. Пятнадцати лет от роду, она прекрасно играла на фортепиано и хорошо пела. В музыкальной школе девушка была одной из лучших, и часто выступала на всероссийских и международных конкурсах. Никто не разбирался в энциклопедии человеческих чувств так же хорошо, как она. Одним вальсом или мазуркой школьница могла найти ключ к сердцу любого, пусть и самого притязательного, зрителя. Амадея несла любовь каждому, кто слушал её безупречную игру.
Сегодня она вышла на сцену единственного в маленьком городке Дома Культуры, чтобы отрепетировать номер, который должна показать на ближайшем празднике. Девушка села за глянцевый рояль, который величаво стоял посередине, и немного поёрзала на стуле. Тонкие длинные пальцы бегло перебирали чёрно-белые клавиши – отстукивали песню увядающей листвы. Эта печальная песня заполнила собой весь зал, будто жаркими лучами солнца, сошедшего вдруг на землю среди пурги. В дверях показалась старушка-охранница. Она с ласковой улыбкой смотрела на то, как школьница делает этот день ярче своей безупречной, жизнелюбивой игрой.
