Молодая волчица с каждым днем заметно тяжелела. Рыская в поисках пищи по таежным отрогам, она уже не так упорно преследовала добычу. Ее неразлучный спутник, матерый лобастый волк с суровым раскосым взглядом, начал замечать, что его некогда кроткая и резвая подруга становится раздражительной, вялой. И вот в один из апрельских дней она грузно поднялась, прервав дневной отдых, и начала выискивать укромный уголок. На некоторое время задержалась возле небольшого овражка, густо поросшего молодым осинником, огляделась по сторонам, постояла, словно в раздумье, и направилась дальше. Затем долго кружилась у обгорелых вывернутых корней лиственницы, и, когда волк, в недоумении тащившийся сзади, приблизился и беспокойно. вопросительно скульнул, она злобно ощерилась и глухо рыкнула. Обескураженный спутник отошел в сторону и прилег, положив массивную голову на вытянутые передние лапы. Теперь только глаза выдавали его волнение и говорили о том, что он внимательно следит за каждым движением своей подруги. А та, не удовлетворенная осмотром обгорелого выворотня, направилась к поваленному дереву. В этом месте она особенно долго копошилась и, видимо, нашла то, что искала, так как вскоре скрылась из виду и затихла.
Когда с наступлением сумерек он подошел к ее укрытию, чтобы по привычке позвать на ночную охоту, то услышал жалобный писк, доносившийся из-под валежины. Не пытаясь взглянуть на появившееся потомство, он затрусил на ночную вылазку в одиночку. Инстинкт подсказал ему, что теперь на довольно продолжительное время он лишался верной помощницы в постоянной нелегкой погоне за пищей.
