Во чреве этом пустота и смерть
Их души края бездны не достигнут
Десятком бабочек, отправившись на свет
Тот час внутри меня погибнут…
Глава 1. О сепарации колобков.
Воспоминания – словно яркие вспышки фейерверков. Они загораются в нашем сознании, начиная с самого раннего детства. Всегда подпитанные эмоциями отпечатки прошлого в нейронных паутинах нашего мозга.
Запах маминого пальто, когда она зимним вечером возвращается с работы домой: морозная свежесть, духи, запах натурального кроличьего меха, с ее воротника и до боли родной аромат ее кожи. Помню ее холодные покрасневшие щеки в красных капиллярах купероза под тонкой белой кожей, первые седые волосы, затесавшиеся среди каштановых чуть вьющихся прядей. Она сидит в зале на деревянном стуле, покрытым лаком, а я скачу вокруг нее и радуюсь так, как никогда в жизни. Мне года три, не более. Я не видела ее весь день. Ее глаза светятся. Она что-то воодушевленно рассказывает папе, а он с улыбкой слушает ее. Такой родной, большой и добрый с рыжими усами и волосами, похожими на пепел от его сигарет. Его передние зубы с левой стороны металлические, ярко желтые. Он пахнет дешевым одеколоном, которым мажет щеки после бритья и крепкой «тройкой», на бардовой пачке которой изображены сани с лошадьми. Счастливее меня нет никого в этом мире. Мы вместе, рядом друг с другом в эту секунду и только это имеет значение.
Мне восемь. Я прячусь под одеялом в комнате, слушая как родители кричат друг на друга. Суть разговора затерялась в дебрях детской памяти, но одно я осознаю: отец опять пьян. Мама отчитывает его, а он кричит на нее в ответ. Внутри меня все сжалось в комок, будто моя душа пытается стать как можно меньше, как можно незаметнее. Мышцы напряжены и я боюсь дышать, боюсь сглотнуть вязкую слюну, застрявшую где то между языком и горлом. Я боюсь, что он ударит ее. За себя я давно бояться перестала. Он бьет меня, вот только в чем моя ошибка, я не понимаю. Таскает за ухо или за волосы, если я веду себя не так, как он от меня хочет, стегает ремнем, хватает за руку, до боли сжимая кожу, и практически закидывает в комнату. Сбиваю колени о деревянные крашеные половицы и больно цепляю бедром спинку кровати, прежде чем падаю. Я стараюсь и вовсе не показываться ему на глаза, когда он пьян. Часто слышу от него одни и те же фразы: «надо было прибить тебя, когда ты еще поперек лавки лежала», «ты у меня кровавыми соплями умоешься», «повыбиваю тебе зубы, чтобы до конца жизни из подворотни боялась выглянуть». Всегда было интересно узнать, будет ли он сожалеть о своих словах, когда я умру? Станет ли ему стыдно за свои слова и поведения?
