Малиц, князь Зборуча, с привратной башни крепостной стены, окружающей его город, наблюдал за подготовкой штурма. Вражеские орды с утра прирастали бесконечной черной тучей, размещали камнемёты, занимали позиции, сбивали бродник через речку Иницу. В стылой ноябрьской серости река, обнимавшая городские укрепления, казалась тощим неповоротливым больным червяком, серое тело которого сейчас легко будет раздавлено мощной пятой непобедимых гучей.
Свирепые и многочисленные племена из-за Волотских гор, страшные и беспощадные, держащие в страхе полянские земли последние несколько лун, пришли сегодня и к стенам его города.
Кровавый след, что успел проложить за собой этот странный народ, был красноречивей речей бродячих сказителей: за три месяца восемь городов и бесчисленное множество селений были сожжены, а пепелища посыпаны солью. Княжеские семьи вырезались полностью и целенаправленно – ни плена, ни заложников, ни красавец-княжон в гаремы, ни младенцев в знаменитое войско Верных Псов при вожде. Ветвь князей Поморанских перестала существовать. Как перестали существовать люди, жившие на их земле.
Случайно спасшихся и добравшихся до Зборуча было невероятно мало. Их спасение, кроме как чудом, по-другому не называли. Гучи не оставляли в живых никого.
Об этом диком народе на восточной стороне Волотских гор было известно немного. Их племена всегда жили обособленно и никого из чужаков не допускали в свои земли. Купцы, изредка имевшие с ними дело в приграничье, рассказывали невероятные вещи. Настолько невероятные, что умные люди, пересказывая их, уверяли, смеясь, что делить эти россказни стоит даже не на два, а, по крайней мере, на пятнадцать.
Говорили, что бог, которому они поклоняются, слеп и кровожаден. Ему нужно много человеческой крови, а когда он голоден – не разбирает между своими и чужими. Поэтому гучи стараются предупреждать желания божества и напоить его кровью соседних племён прежде, чем он обратит гневный взор на детей своих. Будучи невоздержан и ненасытен, бог гучей повелел своим рабам жить в аскетизме, не копя добра и не нежа тела – об их умении спать на сырой земле и о неразборчивости в еде поляне сочинили немало развесёлых басен.
И где теперь эти сказочники?..
Никто и подумать не мог, что со стороны враждующих между собой, разрозненных племен, угрюмых одиночек, объединённых только безусловной преданностью своему столь же угрюмому богу, может исходить серьёзная военная опасность. Казалось невероятным, что они могут организоваться в значительную силу, создать из этой силы полноценное войско, привлечь достаточное количество солдат – ибо чем заинтересовать того, кому ничего не надо?..
