Уцелеют одни поцелуи. Три поэмы

О книге

Автор книги - Елена Янушевская. Произведение относится к жанру стихи и поэзия. Оно опубликовано в 2024 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-00170-976-3.

Аннотация

Елена Янушевская – многогранное творческое явление: поэт, эссеист, художественный критик, публицист, цифровой художник. В книгу «Уцелеют одни поцелуи» вошли три небольшие поэмы, не опубликованные в первых двух ее книгах. Исключение – «Эрогенная зона». В 2020 году она была напечатана в сборнике поэзии и прозы «Вторая любовь».

Сочетанием стихов и прозы современного читателя не удивишь. И все же есть в этих текстах нечто особенное. С одной стороны, они не выходят за грань традиционной формы. С другой, изысканно и органично открывают новые русла речи для женского эротизма.

В оформлении книги использованы цифровые рисунки автора: «Она», «Милочка», «Сидящая женщина», «Аромат», «Страдание», «Жара», «Девушка в сарафане», «И крестик на груди», «Красивые глаза», «Аромат», «Дерзкая», «Сладкая жизнь»

Читать онлайн Елена Янушевская - Уцелеют одни поцелуи. Три поэмы

От меня уцелеют только мои поцелуи.
(Из книги «Вторая любовь»)

Эрогенная зона

Откуда взялся летний день?

Да разве на земной орбите

был зачат наш последний день?

День, подведенный синей тенью,

день, оттененный рыжим солнцем,

чье соло в небе согревает соленый жизни океан.

– Шум крон остывших? Рокот моря?

Как мы посмели не заметить

над речкой – нимб, над речью – солнце

и высший путь к нему – не глядя?

По ноте утренней прохлады

звезда распята на кресте…

Итак, был день. (Начнем сначала.)

Где тьма есть тьма и оседает

комками туши на ресницах,

беззвучно по небу плыла

цыганка-туча: так привычно

день теням уступил пространство

снаружи и до слез внутри.

Мир – книжица.

Мир – долгий всполох.

Мой крест, мой компас

в мире – память,

созревшая благодаря

забытой ране… На ветру

сквозь рану

протекает

время.

И все-таки был день, был день,

а значит, золотые ночи

или хотя бы вечера,

прожитые по партитуре:

смесь детскости и кока-колы —

на палец намотала локон —

триолями – lamento рук —

на клавишах, потом на грифе,

на рифах… на плечах и даже…

Стекло бывает затененным,

а признаются – прямо в лоб.

По стеклам – звуки:

льется

небо.

хлещет на площади

лунная музыка,

в лужах купаются

ландыши, лютики,

лилии… плещется

свет и безбрежное

в полостях тел,

вновь одетых, сияющих…

Ночью не спят —

ночью ласками молятся:

на алтарях —

облака и крапива.

Ноченькой-ночью.

А днем?

Это случается!

Вот ты до одури хочешь пломбир,

дышишь сиренью – и что с этим делать?

Детский инстинкт – испытать невозможное

и убежать от отчаянья в юность:

днем набирается номер, и длятся

гудки в проводах, но не вымолить голос,

а люди, не думая, думают «шкоды!»

и шлепают штампиком ветхое «грех».

III

Теряя Другого, ты выходишь из себя на поиски.

А навстречу тебе идет твое «Я». Идет, идет, вихляет узкими бедрами… Ты не привыкла к безмолвию, но монолог – это то же молчание. И вот возникает связь, избавить тебя от которой уже не получится. Когда возник дуализм «Я» и «Я» (бывшее «Ты»), такие события неизбежны. Они порождают потребность в чем-то ином. В третьем – по отношению к тебе и «Я» в состоянии тет-а-тет.

Зачем мне ум,

когда я без

тебя?

Но кто ты?

Из девичьего блокнота:

«Больше я тебя не желаю.

Ты нажимаешь на циферки, произносишь в трубу монолог и – ах! – выдаешь свое имя. Ты уверен, что дамочка натурально писает от восторга.

Рекомендации для вас