На холодном Ямале, на полярном Урале
Если Вы не бывали – приезжайте скорей.
Вы не бойтесь метелей, Вас в метели согреют
Очень тёплые души северных людей!
Игорь Корнилов
Мне в Надым!
В конце ноября, когда объявления о вакансиях с предложением работы стали «сходить на нет», а в карманах, где когда-то хрустели купюры, начали «бегать мыши», и я уже отчаялся до Нового Года найти работу, и по опыту зная, что если я до Нового Года никуда не уеду, то безработица продлится аж до весны, нежданно-негаданно вдруг зазвонил телефон.
– Алло!
– Константин Петрович Колобродов?
– Да, слушаю…
– Мы ознакомились с Вашим резюме, Вы ещё ищите работу? Это ООО «Вымпел», Вы нам резюме сбрасывали.
– Да? Какой вымпел? Странное название. Вы кадровое агентство что ли?
– Нет. Мы отдел кадров. Вы рассматриваете должность мастера строительно-монтажных работ, я правильно Вас понимаю?
– Именно так.
– Тогда Вам нужно подъехать к нам.
– А где вы территориально находитесь?
– В городе Челябинск.
– Подождите… В вакансии было указано – работа в районе крайнего севера, Ямало-ненецкий автономный округ. Какой ещё Челябинск? Вы что, кадровое агентство?
– Нет. Мы отдел кадров. Вы должны подъехать к нам со всеми документами для трудоустройства. Мы их проверяем, и выдаем Вам направление на участок для проведения работ. В пункте назначения Вас встретит представитель работодателя.
Я призадумался. От всего этого резко пахло какой-то авантюрой. Но выбора у меня не было. Перспектива до весны горевать без денег меня не устраивала. Но прежде всего не деньги, вернее их отсутствие, но жажда чего-то непознанного, чего-то неизведанного; то, чего не было на «земле», влекло меня на север. Какая-то непреодолимая сила тянула меня на «край света». Уже давным-давно не было той романтики комсомольских строек, которая манила молодых людей на БАМ, но север давал возможность мне, заочно закончившему ВУЗ, в кратчайшие сроки, правда в экстремальных условиях, получить тот опыт управленческой деятельности, на который в городах уходят десятилетия. По крайней мере, я так думал…
Плацкартный вагон встретил «табором китайцев». На своем кошачьем языке они общались между собой довольно громко, но, казалось, никому не мешали. Только певучее «мяу-мяу» кочевало по вагону от одного койко-места к другому. Один из них пытался обучить китайскому языку пятилетнего ребёнка: он показывал картинку в книжке, потом называл это по-китайски. Смотря на картинку, ребёнок давал определение увиденному по-русски. Таким образом хитрый китаец хотел узнать побольше русских слов. Какое-то время игра продолжалась по правилам: ребёнок называл картинки по-русски, родители не возражали, китаец учил слова. Но вскоре ребёнку это надоело, он потерял интерес к картинкам, и китаец принялся готовить себе пищу. Приготовление пищи представляло собой запаривание каких-то коричневых продолговатых шариков неправильной формы, напоминающих гранулы керамзита (это такой теплоизоляционный материал, изготавливаемый из глины, размером чуть больше фаланги большого пальца). Этот «керамзит» китайцы высыпали из пакетов с иероглифами в пластиковые глубокие тарелки, заливали кипятком, и буквально, через пару минут начинали черпать пластиковыми ложками жёлто-зелёную субстанцию с плавающим в ней «керамзитам». Отправляя в рот это лакомство, они жевали, чавкая и явно смакуя, цокали, чмокали и закрывали глаза от удовольствия, при этом умудрялись переговариваться между собой. В процессе поглощения этой безумной пищи, китайский кошачий язык из мяуканья превращался в сплошное мурлыканье.
