отрывок 3. наши новости
* * *
Я не успела свернуть во двор, как соседская девчонка бросилась мне навстречу:
– Теть Тань, теть Тань…– крутилась ужом под ногами Анжелка. – Тетю Свету… Теть Свету сегодня выгнали. Вот, смотрите, смотрите.
Радостный восторженный тон, надо полагать, скорее от выпавшей удачи первой сообщить новость кому-то из взрослых, чем от самой новости. Да, хорошего тут мало.
–Я сама видела. Я тут была. Тут… – указывает Анжелка в сторону качелей. И сама едва не подпрыгивает от переполняющих ее эмоций. – Прямо с утра, теть Тань…
Утро – понятие растяжимое. Для Анжелки утро это когда нас всех давно след простыл. Ей теперь не надо подниматься ни свет ни заря и спешно собираться в садик. По той простой причине, что за Анжелкой приехала бабушка. Через неделю, ну, может, чуть больше, Анжелка поедет в деревню – об этом знают все.
Когда она вышла гулять? Наверное, часиков в десять – по ходу вычисляю я.
– Смотрите, смотрите, вот…
Прямо возле подъезда валяются тумбочки – вернее, то, что от них осталось. И мебелью это назвать язык не поворачивается. То есть когда-то скорбная кучка полированных ДСПэшек представляла собой две вполне приличные прикроватные тумбочки. С тех пор ручки-дверцы отвалились – может сами, а может, им помогли отвалиться, полировка вздулась матовыми пластинами на манер отслоившихся ногтей, следом скособочился каркас – но факт, что несчастные развалюхи знакомы мне давно – это явно из Светкиных апартаментов. Значит, Анжелка не врет. Вернее, не сочиняет.
– Тут даже книжки остались, теть Тань…
Истрепанные детские книжки – они Максимкины. Сам Максимка – пятилетний диковатый смугленький мальчик, Светкин сынок.
Она хоть документы догадалась взять? – я роюсь среди книжек. Попадаются какие-то бумажки, салфетки, конверты, но документов, слава богу, там нет. Наверное, взяла. Не совсем же она…
– А кого туда вселили, Анжел?
– Не знаю, теть Тань.
– А куда тетя Света пошла?
Я на всякий случай оглядываюсь по сторонам. Светке некуда идти. Это абсолютно точно. Быть может, она где-то здесь, недалеко. Не могла она взять и пойти, куда глаза глядят. Или могла? Но скамейки по периметру двора заняты совсем другими людьми. Ни светленькой женщины с раскосым взглядом, ни мальчика с заячьей губой.
– Не знаю, теть Тань. – грустнеют анжелкины глаза.
