История похождений, описанная в романе, начиналась на просторах среднерусской возвышенности. В давние времена, кто только не хаживал этими краями: скифы, варяги, хазары, половцы, воины Батыя… Каждый оставил свой след.
Во времена Руси княжеской между холмами широко разливались непоседливые реки и шумели непроходимые леса, которые и кормили, и охраняли от бесчисленных врагов. Отвоёвывая пашню у чащоб, русский селянин крепко оседал на суровой земле, чтобы жить вечно, умножать род свой и будущую мощь Руси! Легендарный Микула Селянинович, да и сам Илья Муромец проживали где-то рядом, сеяли хлеб и защищали ратаев от силы инородной, безжалостной.
Народ-богатырь не только трудился и воевал, но ещё и отдыхал с песнями и танцами, былинами и сказаниями. Поклонялся богам светлым, добрым и хоронился от коварных и злых. В мифах и сказках отразилась непростая народная жизнь, симпатии и антипатии, мечты и разочарования.
Многое затерялось, стёрлось неумолимым временем. Но земля затаила в себе тайны и ждала срока, чтобы поведать ныне живущим об ушедших людях, сгинувших государствах и их властителях. Потомки древних родов, сохранив основу и добавив причудливые узоры от смешения с иными народами, часто являли на свет нечто необычное.
Вот таких потомков, непоседливых, захваченных романтикой новизны и поисков, поджидают иногда самые невероятные встречи с таинственным прошлым…
Скрип колёс и резкие толчки на ухабах не мешали дремать молодому человеку, широко развалившемуся на сене, разбросанному по дну короба телеги. В его ногах, свернувшись калачиком, похрапывал другой представитель сельской молодёжи, выделявшийся помятой одеждой и лохматой головой. Впереди, свесив ноги, с самокруткой во рту и длинной вязаной плетью в заскорузлых руках, с закрытыми глазами мерно покачивался старый возница. Время от времени, когда телега уж совсем не двигалась, он оживал, и гневно выпучивал глаза.
– Пошла, горбатая! Мать твоя гусыня… – и злобно стегал подобие лошади, именуемой в народе клячей, из-за своего неказистого, доходящего вида.
Лошадь слегка ускоряла ход, не проявив, однако особой резвости: всё так же вверх-вниз натужно мотала головой и беспрестанно отгоняла надоедливых насекомых посредством реденького хвоста. Бедная скотина была так худа, что при ходьбе кости её ног, казалось, вот-вот вылезут из пожухлой кожи.
