В Карелию
Поняв, что заснуть всё равно не удастся, Бирюков сел на кровати и уставился в окно, за которым не было ничегошеньки, кроме непроглядной тьмы, чуть разбавленной светом одинокого фонаря. Часы равнодушно показывали полтретьего. Рядом заворочалась мирно посапывающая во сне жена. Он с неудовольствием покосился на неё. Вечером снова поцапались: слово за слово и пошло-поехало, даже, толком не понял из-за чего… Понятно, что ей меня накрутить – раз плюнуть, подумал Максим Анатольевич. Устроила сцену, на ночь глядя. Я, дурак, завёлся. Теперь вот маюсь бессонницей, а она преспокойно дрыхнет… Старая корова.
Обыкновенно первопричиной большинства семейных склок является Его Величество быт, особенно, когда он неустроен. Так, с этой стороны, вроде бы, не подкопаешься – налажен давным-давно, дай бог каждому. Лет пять, как обзавелись домом в двадцати километрах от Москвы. Само собой, не замок, но всё-таки коттедж о трёх этажах. На случай, если достанет загородная жизнь, в качестве запасного аэродрома, имеется четырёхкомнатная квартира на Ленинском. Да и в остальном тоже, как будто, порядок. Сыновей вырастили, приличное образование обоим дали. Со временем выяснилось, что и сами ребята оказались не промах – оба уже довольно крепко встали на ноги, в смысле, живут отдельно, неплохо зарабатывают и к папе за ежемесячным пособием не бегают.
Младший ещё два года назад, когда ему только-только двадцать исполнилось, умудрился родителей внуком осчастливить. Казалось бы, живи да радуйся, так нет же! Покой нам только снится, да и то нечасто, хотя, уж и серебряная свадьба не за горами. Само собой, почти двадцать пять лет в браке – это срок: и взаимных претензий поднакопилось, и грешков – это уж, как водится. И всё бы ничего, но… Если, как шутят немцы, каждая машина когда-нибудь становится «Опелем», то каждая жена с течением времени медленно, но верно, превращается в тёщу. Речь не о статусе, просто, дражайшая супруга с возрастом стала приобретать всё больше черт, присущих её маменьке.
Этот неумолимый процесс раздражал Бирюкова чрезвычайно. Дело в том, что Ольгина мама своего зятя, деликатно выражаясь, недолюбливала, а если уж говорить начистоту, то терпеть не могла. Справедливости ради надо признать, он отвечал ей тем же. Причин для возникновения устойчивой неприязни было предостаточно уже на старте семейного марафона, а за прошедшие годы список взаимных претензий только пополнился. Максиму Анатольевичу мучительно больно было наблюдать, как Оленька, когда-то милая, славная, добрая, становится всё больше и больше похожей на Варвару Семёновну – этот неуправляемый реактивный снаряд условно женского пола.
