Большой чёрный автомобиль с мигалкой на крыше катил по проспекту. Было пасмурно, накрапывал дождь. Серые мыши с мокрыми хвостами и казавшиеся от сырости какими-то облезлыми хомяки куда-то бежали вдоль тротуаров, спешили, уворачивались от летевших в них из-под колёс брызг. Другие машины пропускали посверкивающего жёлтым проблесковым маячком полированного монстра, не чиня ему препятствий.
В отделанном бежевой кожей и дорогим деревом салоне было просторно, свежо и уютно. Дома, витрины, тротуары с разбегающимися по ним от падающих с неба крупных холодных капель неудачниками сменялись за окнами, словно кадры кинофильма.
Кузьма Кузьмич сидел, развалившись на диване, курил сигару и смотрел то вперёд, то в окно справа. Его квадратный широкий афедрон накрывал едва ли не половину всей площади дивана; шерсть его лоснилась, кожа на холёных лапах была розовая, а карие глазки-бусинки навыкат смотрели сыто, нагло и безразлично.
Выпустив кольцо густого дыма, Кузьма Кузьмич протянул лапу с сигарой к позолоченной пепельнице и стряхнул пепел наманикюренным когтем.
«Вот он, успех! – сказал про себя Кузьма Кузьмич. – Я – самый обычный хомяк с окраины, добился от жизни многого, и теперь сижу здесь, в приличной машине. (Автомобиль в этот момент остановился на светофоре.) А вон тот, – взгляд его упал на одного из прохожих, – с мокрыми усами… Топчется на остановке, мокнет, автобус ждёт… Неудачник. Вот какая нормальная баба станет жить с таким лохом, что на автобусе ездит! А эта… – он перевёл взгляд на молоденькую мышку, – шлюшка хвостатая… Стоит. Косится. Ха! Заме-етила! Может подобрать? Ведь спит и видит, как бы сесть солидному мужчине на… хвост. Знаю, знаю, что за мысли крутятся в этой милой серенькой головке… (Машина тронулась.) И их таких в стране миллионы! Серое быдло…
Хомяк затянулся из сигары, отчего карие глазки его покраснели сильнее обычного. Выпустив облако дыма, он ткнул сигарой в пепельницу.
«Дурачьё криволапое. Зачем живут – сами не понимают. И правильно! Для этого и работаем… – Надменная ухмылка покривила хомячью морду. – Эх, мне бы больше власти… Чтобы как у крыс! – Он мечтательно прикрыл глазки-бусинки, при этом два передних резца выдвинулись из пасти сильнее обычного. – Но, увы, родился я хомяком, а не крысой, и всего положенного моему брату достиг. А дальше – всё, потолок…»