Вместо предисловия: Кровопролитное нападение
Раннее утро 22 июня 1941 года, новая германско-советская граница близ Бреста. С востока к советскому пограничному посту приближается грузовой поезд, везущий товары для Германии. После быстрого оформления документов поезд пересекает границу. Москва аккуратно выполняла свои договорные обязательства по отношению к соседу. И хотя слухи о войне разносились уже не первый день, 14 июня ТАСС – советское государственное информационное агентство и рупор советского правительства – заявило:
«1. Германия не предъявляла СССР никаких претензий […], ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места.
2. Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз […] происходящая переброска германских войск в восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям.
3. CCCР соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении […] слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, не имеют под собой оснований.
4. Проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью […] обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, […] ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо»1.
Москва подчёркивала, что обе стороны находятся в нормальных отношениях и соблюдают условия договора. Пакт о ненападении и связанные с ним документы, с точки зрения Советского Союза, служили гарантом мира. Возможно, это было иллюзией, поскольку и признаки нападения, и предупреждения со стороны имели место, но московские руководители, в первую очередь И. В. Сталин, ничего не хотели об этом слышать. Возможно, это было следствием провокации со стороны Великобритании и существовавшего предположения о том, что собственная разведка, в том числе выдающийся разведчик Рихард Зорге, может распространять ложную информацию. В Кремле знали о неизбежности войны, но не думали, что она случится этим летом. В Берлине же заявление Москвы никого не впечатлило. Здесь всё уже давно было решено.
11 июня, за три дня до отчаянной попытки Москвы всё-таки предотвратить войну, в ставке фюрера уже разрабатывали директиву №32, касающуюся «подготовки к периоду после осуществления плана „Барбаросса”». «После разгрома вооружённых сил советской России Германия и Италия будут господствовать в военном отношении на всем Европейском континенте, исключая временно Пиренейский полуостров. Какой-либо серьёзной угрозы с суши для европейской территории уже не будет существовать […]»