Рождение Богоматери
1
С печалью в душе собирался Иоаким на радостный праздник Кущей. Щедрые дары Господу были приготовлены с вечера. Иоаким хотел выйти из Назарета в Иерусалим на рассвете, один. Знал, что насмешливый Анамеил, бедный, завистливый и говорливый, если встретит его по дороге в город, не удержится, начнёт подшучивать, переиначивать слова первосвященника Рувима, который полгода назад на Пасху в сердцах сказал, что не примет больше даров от Иоакима, мол, грешен он пред Господом, недостоин приносить ему жертву.
«Какие у меня грехи? – думал Иоаким, закрепляя ремнями поклажу на спине осла во дворе своего дома. – Чем я грешен пред Господом? Вся моя жизнь прошла на глазах назареян. Кого я обманул хоть однажды? Разве не был я щедрым с бедными и страждущими? Кого обижал? Нет таких. И Анна (жена)… Кто может назвать её жизнь неправедной? Разве не была она кроткой и справедливой все свои пятьдесят лет?». Всплыло в памяти, как Анна вчера утром сердито крикнула на служанку Девору, осадила её. Ах, Девора, Девора! Слишком она шаловлива, слишком остра на язык, несдержанна. Анна не один раз говорила ему, что заменит служанку, но всякий раз передумывала. Девора не только была хороша собой, но и хороша в работе. Лучшей помощницы по дому Анне не найти.
Второй осёл, молодой, нетерпеливый, уже подготовленный к пути, вдруг вытянул шею и закричал громко, тонко, словно радуясь предстоящей дороге в Иерусалим, радуясь будущим новым впечатлениям. Коза, крупная, упитанная, предназначенная для жертвы Господу за невольные прегрешения Иоакима, вскинула голову и грустно, беспокойно посмотрела снизу вверх на хозяина. Тот озабоченно, быстро окинул взглядом светлеющую от утренней зари улицу Назарета, над которым устало застыла тускнеющая половинка луны. Улица пустынна. Иоаким похлопал легонько по вытянутой напряжённой шее кричащего осла. Тот опустил голову, бойко тряхнул ушами и весело взглянул на хозяина большими умными глазами.
– Ах, ты! – потрепал его по прохладной жёсткой шерсти загривка Иоаким. – Погоди, намаешься за три дня пути. Посмотрю я, как ты будешь веселиться перед Иерусалимом.
В тёмном проёме двери дома показалась служанка Девора. В руках у неё была аккуратно свёрнутая в рулон шкура ягнёнка, которая могла служить подстилкой для отдыха или ночлега в поле или накидкой во время стужи или дождя. Девора быстро, легко соскочила по каменным ступеням к Иоакиму и протянула ему шкуру, говоря:
