Афганистан. 6 июля 1982 года. Советская база в аэропорту города Кабул, примерно 12 часов пополудни.
Вертолёты вошли в зону видимости с командной вышки примерно у ближнего привода антенны радиолокационного оборудования аэродрома. Первым шёл Ми-8, многоцелевой и самый массовый в истории вертолёт с двумя двигателями. Рабочая лошадка мировой авиации. Его использовали и как десантный, и как ударный, и даже как просто грузовичок для перевозки всего подряд. А скольким людям он спас жизнь, когда их эвакуировали с ранениями? Чуть сбоку и сзади на удалении его сопровождал Ми-24, в народе ласково прозванный «крокодилом», уникальнейший ударный геликоптер всех времён и народов. Первую машину немного болтало, она периодически кренилась и даже заваливалась на бок, потом судорожно выравнивалась. Видимо, тяга двигателей то падала, то снова возрастала. Работали они с перебоями. Сзади отчётливо был виден шлейф. Скорее всего, взвеси мелких капель керосина. Целое облако, раздуваемое потоками воздуха от вращения мощного винта, завихрениями уходило вбок и в стороны от раненой машины. Правда, разглядеть это можно было лишь в бинокль. Невооружённым взглядом казалось: возвращается себе пара вертолётов до дома. Ну, а совсем весёлому наблюдателю могло показаться, что лётчики уже в полёте начали немного отмечать удачный вылет. На самом деле, топливопровод неутомимого боевого труженика афганского неба был пробит, и руководитель полётов на вышке аэродрома машинально скрестил пальцы руки, лежащей на кнопке связи с получившим пробоины судном. Он вёл непрерывный диалог с командиром аварийной машины и, как умел, молился про себя выборочными словами, которые мог себе позволить советский офицер, к тому же член КПСС. Не дай Бог, рухнет на взлётку. Кроме того, что погибнут люди, ещё вспыхнет пожар, сопровождаемый детонацией боекомплекта. Не того, что у подбитого вертолёта, он свой расстрелял или сбросил по инструкции, которая гласила, что в таких случаях необходимо избавиться от навесного вооружения, то есть ракет. Тогда работа авиационной базы на какое-то время будет вообще парализована. Как только он узнал о происшествии с Ми-8, тут же освободил воздушный коридор для подбитого судна. Увёл подальше те борта, что уже были в воздухе в районе аэродрома, дал команду садиться на специальную площадку подальше от зданий и другой лётной техники, используемую как раз в подобных экстренных случаях. Случаи эти происходили, конечно, не каждый день, но довольно часто. А уж без небольших повреждений не обходилось никогда. Авиабаза была довольно большой по меркам военной авиации. Не такая огромная, как возле города Энгельс, спутника Саратова, где базируются стратеги Ту-160, Ту-95, но раза в два больше стандартных аэродромов, где располагаются полки по четыре-пять эскадрилий. Построили ее советские специалисты ещё в шестидесятые годы. Некогда это был главнейший международный аэропорт республики Афганистан, рассчитанный на самые большие пассажирские самолёты. Да и сейчас он принимал и выпускал любые грузовики, включая знаменитые Ан-22 и Ан-12 с печальным прозвищем «Чёрный тюльпан». Но в народе его по большей части звали «Керогазом» или «Сараем». Однажды здесь даже сел на вынужденную стратег Ту-95 «Медведь», хоть полоса и не была рассчитана на его ширину. Сворачивая со взлётки на рулёжку, он не вписался в поворот и подавил своими шасси фонари вдоль бетонки. Ту-22, которые у американцев звались «Старфайер», также стратегические бомбардировщики, по сравнению с «Медведем» казались игрушечными самолётиками.
