“Я хочу увидеться с тобой. Ты один меня понимаешь…”
Я набрала сообщение, стерла, а потом снова набрала и нажала “отправить”. С замирающим сердцем я отложила телефон в сторону и зажмурилась. Ответа не было. Я выждала пять, десять минут, а потом к горлу подкатила паника. Задыхаясь от волнения, я снова схватила телефон и напечатала дрожащими пальцами:
“Я не шучу. Мне очень плохо! Ты мне нужен!”
Через минуту я снова написала:
“Ответь хоть что-нибудь!”
Бросив телефон на диван, я встала, подошла к зеркалу, обклеенному по краям фотографиями рок-исполнителей. Вытерев под глазами темные разводы от туши, я взяла из косметички карандаш, по новой подвела глаза черным цветом и снова бросила взгляд исподлобья на молчащий телефон. Над ухом прожужжало. Я обернулась – возле меня кружила черная стрекоза. Я стала нервно размахивать руками, но она тут же исчезла, как будто растворилась в воздухе.
– Бесит! Все бесит! – сквозь зубы процедила я.
А потом услышала стук в дверь своей комнаты.
– Дана, я дома! – прокричал из прихожей отец, – убавь громкость, дорогая, иначе сейчас к нашей квартире снова сбегутся все престарелые дамы нашего подъезда.
Я закатила глаза, подошла к музыкальному центру и выключила музыку. После того, как хэви-метал, разрывающий колонки, стих, комнату заполнила странная, неприятная тишина. Я в последнее время совсем не выносила тишины, мне сразу же становилось страшно, слышались голоса, хотелось бежать как можно дальше из этой тихой квартиры. Меня спасала лишь музыка, но, как выяснилось, старушки нашего многоквартирного дома, ее на дух не переносят. Они постоянно жаловались отцу на то, что у нас слишком шумно, и музыка мешает им спать. А спали они, судя по всему, круглые сутки.
Я накинула на плечи кожаную косуху и вышла из комнаты.
– Ты куда, солнышко? Я принес нам вкусный ужин – забежал по пути домой в ресторанчик и взял еды на вынос, как ты любишь.
Голос отца прозвучал неестественно ласково. Он внимательно осмотрел мое ярко-накрашенное лицо, бросил взгляд на короткую юбку, но ничего не сказал вслух по поводу макияжа и вызывающей одежды. Психолог, к которому мы ходили вместе с отцом, попросила его меньше придираться к моему внешнему виду. Отец очень старался соблюдать рекомендации специалиста, но ему это сложно давалось. Например, сейчас он весь покраснел от напряжения. Было видно, что он еле сдерживается, чтобы не высказать свое мнение по поводу моего вульгарного макияжа.
