На четвёртом году войны
Пакруойис… Вот же название – не вдруг выговоришь… Так назывался маленький городок, из которого 80-ой отдельной штрафной роте предстояло, согласно приказу, выбить противника. Вообще говоря, штрафникам место на передке, между тем, основные силы 51-ой армии наступали на Шауляй, а этот самый Пакруойис находился на отшибе, в стороне от основных коммуникаций и активных боевых действий. Но наверняка у генералов имелись на сей счёт свои резоны. С их колокольни виднее, какое-такое стратегическое значение мог иметь заштатный городишко. Комроты же Стеблов сообщил личному составу роты лишь то немногое, что знал сам: по данным разведки на окраине города закрепились остатки батальона какого-то «Легиона защиты родины» – проще говоря, до сотни литовцев-добровольцев, служивших в вермахте, и примкнувших к ним полицаев, «отметившихся» уничтожением евреев, поляков и русских в самой Литве, а помимо того сжигавших деревни в Белоруссии и на Украине. Особо старлей обозначил, что есть указание пленных не брать.
По крайней мере стало понятно, чего ради всё затевалось. Наступающие передовые части прут на запад, отвлекаться на разную мелочёвку им некогда, но и оставлять у себя за спиной этих, в буквальном смысле, головорезов – считай, готовое диверсионное подразделение, – никак нельзя. Недобитки из местных националистов в тылах армии могут так нагадить, мало не покажется. Вот начальство и решило, что истребление этого сброда для штрафроты из двухсот пятидесяти бойцов, которым сам чёрт не брат и терять нечего, задача вполне посильная. И никого не волновало, что публике, которую предстояло выковырнуть из Паркуойиса, тоже терять нечего – на снисхождение рассчитывать им не приходилось, а, стало быть, ребята драться будут отчаянно, то есть до последнего.
Так и вышло. Очередная атака – третья по счёту и столь же безрезультатная, как две предыдущих, – захлебнулась. Их пулемётчики засевшие в дзотах на флангах, косили нашу пехтуру на раз два. Не отставали от них и стрелки из окопов. Казалось, прорваться сквозь плотный огонь нет никакой возможности. Тем, кого не успели срезать пулемётные очереди и винтовочная пальба, пришлось сперва залечь, а потом начать пятиться. Любой, отвоевавший год-другой как «отче наш» знает, что переть по чисту полю в лобовую на хорошо окопавшегося противника – безнадёга! Только куда денешься, если иначе не выходит? Справа речка, слева лес, между ними полтораста метров, считай, открытого пространства, а у тебя приказ! Да ещё и отцы-командиры по рации, как заведённые, поторапливают, дескать, долго возитесь, и гонят безответную серую скотинку на убой.
