Каждый человек о чем-то мечтает. У всех нас есть заветные желания, которые мы с нетерпением загадываем под бой курантов. Начиная с детских лет, желания и мечты сменяют друг друга по мере взросления, но каждый продолжает загадывать своё. Вот я изменила своим традициям, решив наконец перестать верить во всю эту чепуху про новогоднее волшебство. Мне всегда требовалось загадать именно то, самое сокровенное, что так и ни разу не сбылось с моего пятого дня рождения.
Каждый новый год моя семья собирается вместе. Праздничный стол ломится от разнообразных яств и угощений. Даже к своим семнадцати годам, я не прочь вкушать эти лакомства. Каждый наш гость всегда найдет на столе что-то по своему вкусу. В этом можно не сомневаться, ведь мама очень любит этот праздник и старается угодить вкусам всех наших гостей. А я, скорее всего, отношусь спокойно к главному новогоднему событию. Наверно, просто стала взрослой.
Почему-то, когда ты растешь и становишься старше, то начинаешь понимать, что чудес не бывает, что тот дед Мороз, что приходил к тебе под Новый год и которому ты с глубоким воодушевлением читал стишок, всего лишь на всего, мужичок-сосед или друг семьи, переодетый в главного зимнего волшебника. Так вера в чудеса шаг за шагом покидает твоё сердце.
Началось всё тридцатого декабря. Я неспешно шла по заснеженным улицам города, разглядывая многочисленные витрины. Каждая из них светилась миллионами огоньков, повсюду стояли ели разных размеров и окрасов. Вся новогодняя атрибутика так и пестрела со всех сторон, заманивая прохожих в свои сильные яркие лапы. В такой суматохе я только и слышу детских смех, но вот взрослые больше похожи на загнанных зверей, которые устанавливают мировой рекорд по количеству подарков. Нет в их лицах задора, огонька, и блеска в глазах. И смотря на них, понимаешь, что не ты один перестал верить в чудо. Так я и сновала среди людей и бесконечных разноцветных гирлянд, пока не столкнулась с милым стариком, который с искренней улыбкой на морщинистые лице, разглядывал новогоднюю красавицу– ёлку, что возвышалась над головами прохожих. Его старое поношенное пальто наглухо запахнуто так, что наружу выглядывали только щёки, покрытые дорожкой темной щетины с проседью.
Старик обошёл пушистые ветки раз, потом другой, а потом устремил свои глаза, полные странного блеска на меня. Я даже не заметила сначала, что он пристально изучает меня, пока дедуля не подошёл ко мне вплотную.
