Моё любимое время года – июнь, начало лета. Когда всё ещё впереди. Так и надо жить, не оборачиваясь. И верить, что впереди всё лето, а позади вся зима.
(с) Рэй Брэдбери. «У нас всегда будет Париж».
Вот бы за дешево загнать «завтра» первому встречному и осесть в этом июле, в этом втором его числе.
(с) Роберт Чарльз Уилсон
Я сижу в кресле и листаю местную газету. В другом конце комнаты работает телевизор, который рассказывает те же самые новости, только гораздо более динамично. Однако, я предпочитаю пялить свои глаза именно в газету.
Не самое худшее, как я представляла себя в 65 лет. По крайней мере, не вяжу и не обсуждаю, какая нынче плохая молодежь. Конечно, с каждым днем этого не делать становится все сложнее – порой смотрю на них так или иначе, да язык сам поворачивается сказать гадость. Но сдерживаю себя в руках – нет, это последний оплот старости.
До него и вязания я не опущусь. Как и до сканвордов, да и очков в большой роговой оправе. Ношу линзы, хоть многие и говорят мне о том, что в мои годы практичнее было бы смириться с наличием очков.
Нет уж. Очки, глупые сканворды, пересуды и вязания – пусть положат ко мне в гроб, когда я откину свои старые ноги. Но не сейчас.
Слышу шаги – Лиззи возвращается с кухни за мороженым, за которым я ее послала, чтобы дать языку хоть немного передохнуть. Она заходит и, улыбаясь, протягивает мне пиалку. Откладываю газету:
– Спасибо – говорю.
– А теперь расскажи еще что-нибудь – просит она.
– Ты уже все слышала не на один раз – улыбаюсь я и погружаю первую порцию мороженого в рот.
– Ну расскажи тогда про Сантино – просит Лиззи.
Этой девушке уже за двадцать, но сейчас клянчит, будто ребенок. Я беру еще одну ложку в рот, после чего мотаю головой с усталой улыбкой:
– Это грустная история, Лиззи.
– Ну и что? Ну расскажи – просит она – ее ты еще не рассказывала.
Да, почти все вокруг меня знают о Сантино, но никто не получал эту историю из моих уст. Кто бы как не старался – ни одному я не пускалась в детальные рассказы. Кто-то еще жив из тех, кто был свидетелем всех этих событий, кто-то нахватался исковерканных городских сплетен.
Я же не люблю о нем говорить.
– Как-нибудь в другой раз – уклончиво отвечаю я.
– Ну пожалуйста – повторяет она, прицепившись, словно репей – расскажи про Сантино.
Я неохотно откладываю мороженое в сторону.
