Давным-давно…
Огонь потрескивал, танцуя и мерцая, отбрасывая тени на лица сражавшихся, а они тем временем изучали игровое поле.
– Эванджелина, ты едва притронулась к напитку. Все еще думаешь, что я могу тебя отравить? Признай, это дело давно минувших дней.
Ее глаза не отрывались от доски, когда рука потянулась за бокалом с вином, приправленным кровью. Она обхватила пальцами толстую керамическую ножку и слегка сжала ее, поднося к идеально накрашенным губам.
Игра подходила к концу, и она видела лишь один способ победить мудрого короля Территории Оборотней.
Отвлечь.
Поднеся бокал ко рту, Эванджелина сделала глоток чересчур насыщенной алой жидкости.
– Сложно сказать, старый друг, яд это или просто ужасное вино.
Ее губы дрогнули, она быстро подняла взгляд на короля и тут же отвела. В его глазах она увидела тот же интерес, что и всегда.
Ликан издал низкий лающий смешок.
– Наше вино не так уж плохо, Эванджелина. Вкус будет лучше, если станешь пить почаще.
Он прорычал ее имя, и вампирша, стараясь скрыть дрожь, наклонилась вперед и передвинула фигуру на доске. Король говорил о вине, но Эванджелина знала, о чем он просил, и это было гораздо больше, чем просто разделить с ним выпивку.
– Я думала, ты уже все понял, но, видимо, нет.
– Твой муж обесчестил тебя, а даже если бы и не обесчестил – он давно мертв. Ты ничего ему не должна, – мягко сказал король, кладя руку на край стола. Их пальцы почти соприкоснулись.
Эванджелина медленно подняла на него взгляд.
– Как я уже не раз говорила, это невозможно. Ни для кого из нас.
Эванджелина заставила себя отдернуть руку, но не сводила с короля пристального взгляда. Напряжение между ними росло, воздух накалился до такой степени, что она едва могла дышать от нахлынувших чувств.
Один поцелуй необъяснимо и бесповоротно связал ее душу с его. Ей следовало оттолкнуть его, никогда больше не смотреть в его сторону.
Губы Ликана дрогнули, и он подался вперед.
– Я не могу закрыть глаза, Эванджелина, но соглашусь просто поиграть с тобой в гляделки, потому что, если я этого не сделаю, не уверен, что твоя одежда останется нетронутой.
Ее вздох был непроизвольным, и сердце подпрыгнуло от того, что он предлагал.
