Такие залы обычно отводят под пышные мероприятия, наподобие светского бала или благотворительного празднования. Но, правда только, единственное, что отличало эти залы от настоящей жизни, пожалуй, бывало то, что происходило в них в другое время существования. А происходило в них очень и очень много чего.
Как было и в те роковые дни, когда жажда власти, гнев и гнет человеческих страстей не выдерживали, и человек поддавался всему этому мраку. Закулисье в такие дни бывало намного интереснее, чем то, что обычно представлялось публике.
В зале висела мёртвая тишина. То ли от того, что всё это облако мрачности давило на присутствующих, то ли от того, что молчать было обязательным. Молчать было приказом.
– Сегодня утром Катрина сказала мне, что видела как ты, якобы, – женщина агрессивно постукивала веером по своей ладони, – игрался с соседскими мальчишками. В то время, когда тебе было приказано разыгрывать Моцарта. – женщина властно осмотрела мальчишку, чьи руки сочились кровью от безумного хода игры на скрипке – Тебе придется сильно постараться, чтобы избежать наказания. – Женщина сказала это так строго, так мерзко, что молодой человек чуть не выронил смычок из руки. Страх явно овладевал его душою в этот момент.
– Мадам П., позвольте мне объяснить… – подросток склонил голову, голос сильно дрожал… Руки так и тряслись в безумном пепле.
– Что ты там мямлишь, паразит! Подними голову, когда с тобой разговаривают! – женщина рявкнула так громко, что можно было почувствовать, как бокалы на столике неподалеку затряслись. Мальчик настороженно и очень медленно начал поднимать свою голову. Казалось, вот-вот и слезы так и польются из его глаз. Атмосфера в зале была более, чем напряженная.
– Мелкий паразит! – повторила женщина, перестав стучать веером по ладони и беспощадно схватившись за подбородок парнишки, так усердно, но очень уж медленно, по её мнению, поднимающего голову. Женщина, резко дернув подбородок вверх, заставила мальчика почувствовать растяжение кожи на кадыке, боль была невыносима. Но он знал, что плакать нельзя. И держался из последних сил. – Я разрешила тебе жить в моём доме не для того, чтобы ты нарушал правила и игрался, когда тебе вздумается. И раз ты живешь в МОЁМ доме, ты будешь выполнять МОИ требования! – женщина рявкнула ещё громче, только лёгкое, казалось, дуновение ветра игнорировало её черные возгласы. Боль в шеи парнишки была уже адская, ещё чуть-чуть и кожа началась бы рваться, настолько сильно женщина задрала участок шеи.
